Евросоюз может ввести в отношении России новые санкции из-за ситуации с Навальным, поскольку постоянное накладывание ограничительных мер — залог существования внешней политики ЕС. Об этом в интервью «Известиям» заявил член комитета Европарламента по международным делам, французский депутат Тьерри Мариани. Политик рассказал, как пандемия повлияла на отношения Москвы и Брюсселя, чего он ждет от прихода в Белый дом Джо Байдена, а также поделился своим беспокойством о будущем «Северного потока – 2».
Субсидии и санкции
— Нынешний год проходит под эгидой пандемии COVID-19. С вашей точки зрения, коронавирус как-то повлиял на отношения Евросоюза с Россией?
— Пандемия помешала ряду обменов. Но ключевым событием в двусторонних отношениях ЕС и России остается избрание Джо Байдена, если его победа будет подтверждена, а это наиболее вероятно. Этот момент в двусторонних отношениях оказался куда важнее пандемии.
— В самом начале у всех была надежда на то, что коронавирус объединит страны. Но, судя по всему, этого не произошло.
— Это верно. Мы видим то же недоверие к России. Например, Москва стала первой, кто заявил о разработке вакцины. Мгновенная реакция в Европе была такая: «О, это Россия, это несерьезно». Ну а поскольку отношения между Евросоюзом и РФ, будем честны, откровенно плохие, пандемия не изменила их ни в лучшую, ни в худшую сторону.
Логика ЕС такова: Навальный — видный оппозиционер, который может завтра занять место президента. Евросоюз считает, что введение санкций имеет большое значение. В последние месяцы было много таких ситуаций — например, «дело Навального» и Белоруссия. Логика мышления в ЕС остается «антисоветской» — в России до сих пор видят врага. Хотя очевидно, что больше опасности — не геополитической, но экономической — для нас представляет Китай.
— Почему тогда такие локомотивы ЕС, как Германия и Франция, позволяют определять его политику странам Восточной Европы?
— Когда произошло крупнейшее расширение Евросоюза (в 2004 году к нему присоединилось 10 государств. — «Известия») и его членами стали бывшие республики СССР, эти страны вошли в ЕС со своей историей. Я не разделяю точку зрения поляков, но я могу ее понять. Во Франции российские солдаты в последний раз были в 1815 году, из Польши же советские военные ушли только в 90-е годы прошлого века.
До этого расширения у стран ЕС не было проблем с Россией — ее не рассматривали как угрозу. И вот за один раз мы принимаем десяток стран, у которых определенные проблемы с Россией были. И это очень повлияло на внешнюю политику Евросоюза — с того момента она стала идти в антироссийском направлении. В ЕС существует баланс, и ни одно большое государство не хочет, чтобы в момент принятия решения против него были настроены такие страны, как Польша, например. Германия и Франция не хотят идти против этих стран, чтобы они не блокировали определенные их требования.
— Возвращаясь к ситуации с Навальным, как вы расцениваете ответ России на европейские санкции?
— Он был пропорциональный — Россия приняла меры, аналогичные европейским. Это классическая схема, когда речь заходит об ответных мерах.
— Возможно ли, что Евросоюз введет новые санкции по этому делу?
— Да, конечно. Во внешней политике ЕС использует два главных инструмента: субсидии и санкции. В первом случае он ведет себя как негосударственная организация: дает деньги отдельным странам, но не имеет там особого политического влияния. Что касается санкций, то это можно объяснить так: в философии есть тезис «Я мыслю, следовательно, я существую» — перекладывая это на европейскую внешнюю политику, мы получаем: «Я ввожу санкции, следовательно, я существую».
Поэтому, возвращаясь к вашему вопросу, думаю, что новые санкции будут, поскольку это единственный способ ЕС проводить свою внешнюю политику.
Больше напряжения
— Эта ситуация вновь вывела на повестку вопрос, что будет с «Северным потоком – 2».
— А вот это уже реально проблематичный вопрос. В этом плане очень беспокоит избрание Байдена. Сегодня Евросоюз пытается стать «зеленым», проводя более экологичную политику, и говорит о том, что ему надо отказаться от российского газа, чтобы закупать американский сланцевый природный газ. Мы видим, что есть страны, которые настаивают на том, чтобы остановить «Северный поток – 2» (и это те же государства, про которые я говорил ранее). Однако это не в интересах Германии. Интересно, что будет делать ФРГ, которая в ЕС считается державой номер один — этот статус определяют ее экономика и личность госпожи Меркель.
— Но сейчас проект приостановлен из-за санкций США, а не вследствие европейского противостояния.
— Господин Байден — совершенно не то же самое, что господин Трамп, когда речь заходит об отношениях с Россией. Можно ожидать, что его политика будет достаточно жесткой, как это бывает при демократах. Интерес же США заключается в том, чтобы СП-2 достроен не был.
— Эта ситуация более тонкая. Наиболее эффективный инструмент США для давления на Европу — это НАТО. Штаты в Европе — это своего рода троянский конь. Очевидно, что Вашингтон попытается остановить этот проект через те европейские страны, которые можно считать их наиболее близкими союзниками.
— То есть вы считаете, что проект завершить не удастся?
— Вполне возможно. Но я также думаю, что госпожа Меркель, личность которой имеет вес в мировой политике, сможет тем или иным образом противостоять США. Всё решится в ближайшие месяцы. Повторюсь, это не включение в санкционные списки отдельных людей или выделение субсидий — судьба СП-2 вполне реальный предмет.
— Вы уже косвенно затронули тему европейской безопасности. Каковы ее перспективы с приходом в Белый дом Джо Байдена?
— Есть две школы, когда речь заходит о европейской безопасности: одни, как, например, Франция, настаивают на том, что нам нужна независимая политика, другие говорят, что европейская безопасность неотделима от Североатлантического альянса. Независима ли наша политика? Я скажу, что нет, хотя мне бы очень этого хотелось. В нынешней ситуации это невозможно, и я думаю, что в будущем роль НАТО и присутствие США в Европе будут сильнее.
— 22 ноября США вышли из Договора по открытому небу (ДОН). Что с этим документом будет дальше?
— Насколько понимаю, Байден хочет к нему вернуться.
— Вроде хочет, но позиция США на этот счет пока непонятна.
— Джо Байден четко высказался за Парижское соглашение по климату и борьбу с климатическими изменениями. Но что касается его позиции по ДОН, я ничего сказать не могу — я не знаю. Но я думаю, что, какой бы ни была оборонная политика Байдена, Евросоюз будет следовать его линии.
— Что касается другого важного для европейской безопасности соглашения — Договора о СНВ, то Россия предлагала администрации США несколько вариантов его продления: сначала на пять лет без предусловий, потом на год с заморозкой всех имеющихся ядерных боезарядов. Какая опция предпочтительна для ЕС?
— 2020 год оказался непростым для всего мира. Каков ваш прогноз касательно отношений Евросоюза и России в 2021-м — вы больше оптимист или пессимист?
— Я настроен пессимистично. Когда случается экономический кризис, правительство ищет козла отпущения — и всегда это зарубежный игрок. Боюсь, что политика Байдена по отношению к Европе будет более напряженной.
— Риторика Джо Байдена относительно Европы весьма дружелюбна.
— Нет-нет, отношения с Европой при Байдене у Америки будут лучше, поскольку они будут активнее сотрудничать. Однако отношения с Россией и тем же Китаем в лучшем случае не изменятся, в худшем — деградируют. Плюс мы видим новых игроков — например, Турцию, которая становится всё активнее на международной арене. И, думаю, от этого напряженность будет только возрастать.
