Наиль Багаутдинов – адвокат Павла Яромчука, того самого, которого ранее осудили на четыре года, отправили отбывать наказание в колонию в Нижний Тагил, а затем осужденного снова вернули под домашний арест.
— Вам не кажется, что эта история будет длиться вечно? – начали разговор с адвокатом Яромчука.
— Не хотелось бы. Посмотрим, какое решение вынесет судья 18 января.
— С Яромчуком вы общаетесь?
— Конечно, на днях с ним виделся.
— Ему, наверное, обидно, что его ранее посадили, а двух его друзей освободили?
— Наверное, в какой-то степени была обида. Но больше обидно, что в деле не разобрались. Ведь все трое были привлечены по одним и тем же доказательствам. Но суд апелляционной инстанции решил, что все доказательства не подтверждают вину двух подсудимых, и в то же время эти самые доказательства свидетельствуют о вине Яромчука. Мы в своей жалобе указывали, что моего подзащитного необходимо тоже оправдывать.
— Либо всех сажать.
— Мы не могли такое сказать. Так написал гособвинитель.
— Яромчук надеется, что его оправдают?
— Мы все надеемся на изменение приговора. В данный момент Яромчук находится в напряжении, не знает ведь, какое решение последует.
— Вы настаиваете на своем – насилия он не совершал?
— Мы опять собираемся заявлять, что он не совершал насилия, его вина не доказана. Если к нам прислушаются, может примут нормальное решение.
— С пострадавшей вы не общались?
— Нам нельзя, да и зачем? Пострадавшая сторона агрессивно настроена, по непонятной причине болезненно на нас реагируют. Я читал смешную вещь, что адвокату потерпевшей, якобы, предлагали деньги, чтобы она отказалась от защиты дознавательницы. Был сильно удивлён. Такие заявления вызывают улыбку и недоумение.
— Давайте вернемся к Яромчуку. Его жена не подала на развод?
— Ни в коем случае, она его поддерживает.
— Верит ему?
— Мы все ему верим.
— Чем занимается Яромчук под домашним арестом? Сидит, грустит?
— У него на ноге браслет, из дома выходить запрещено. Живет в пригороде Уфы, в частном доме. Занимается домашним хозяйством, сидит с двумя несовершеннолетними детьми, когда они болеют.
— Соседи не косятся в сторону семьи?
— Все соседи хорошо к нему относятся. Мало кто верит, что он мог такое совершить.
— Как обстоят у его семьи дела с деньгами?
— С первого дня, как все закрутилось, для семьи настали тяжелые времена. На них висят два ипотечных кредита, жена одна работает. У самого Яромчука всегда были проблемы с деньгами.
— Мало платили в органах?
— В госорганах нигде много не платят. У полицейских скромная зарплата.
— Он был начальником миграционного отдела, говорят, там часто взятки дают?
— Яромчук не осужден за взятки, значит, не брал.
— Его жена сколько получает?
— Насколько я знаю, не больше 30 тысяч рублей.
— Как же он оплачивает услуги адвоката?
— Многие звездные адвокаты бесплатно работают, и мы так можем.
— Яромчук ведь еще должен выплатить компенсацию пострадавшей.
— Да, моральный ущерб оценили в 500 тысяч рублей.
— Откуда он возьмет такую сумму?
— Пока сидел на зоне, работал. Из заработанных средств что-то взыскивалось.
— Имущество у него не конфисковали?
— У него нечего конфисковать. Единственное жилье отнять не могут. Но это вопросы седьмой очереди. Пока собираемся доказывать его невиновность. Если удаться, тогда и вопросы компенсации отпадут сами собой.
— Этот суд поставит точку в деле?
— Вряд ли. Решение апелляции в любом случае кого-то не устроит. Если всех оправдают, то потерпевшая останется недовольна.
— Яромчук думает о будущем?
— Планировать будущее надо после решения суда. А если Яромчука снова отправят в колонию, что тут планировать.
«По миру не пойдут»
Еще у двоих фигурантов дела, экс-начальника отдела полиции по Уфимскому району Эдуарда Матвеева и экс-начальник отдела полиции по Кармаскалинскому району Салавата Галиева тоже дела не очень.
Вот что рассказали знакомые экс-полицейских.
— Матвеев сидит под домашним арестом в квартире, ему там тяжелее, чем Галиеву, которого «заперли» на приусадебном участке, — рассказывает знакомый полицейских. — Деньги у них имеются, они ведь себе полковничью пенсию выработали. Правда, Матвеев «лишился» запасного выходного парашюта, примерно с десяток окладов после увольнения ему не выплатили, это вроде порядка 500 тысяч. До того, как Матвеева посадили под домашний арест, я его видел, выглядел он подавленным, говорил, что болеет часто. Думаю, он до сих пор переживает, что не получилось у него занять должность вице-премьера правительства Башкирии. По итогу, место досталась отцу потерпевшей дознавательницы. Одним словом, Матвеев живет на нервах, на работу не устроился, плачется постоянно, что денег не хватает. Хотя дома у него целый автопарк, мог бы распродать его.
Приятель второго фигуранта дела Салавата Галиева говорит, что тот после освобождения тот тоже остался без работы: «Галиев пытался восстановиться на службе, но ему отказали. Больше никуда устроиться не смог. А потом снова угодил под домашний арест. Но у него вроде жена прилично зарабатывает, по миру не пойдут. Знаю, что Матвеев с Галиевым пытались добиться реабилитации, но и тут им всячески препятствовали.
