Тему звонков и свиданий, которые по-нынешнему нынешнему законодательству полагаются только с разрешения следствия, мы поднимали не раз. И все же пронзительное письмо женщин раскрывает проблему (они ее называют «кровоточащей») с новых сторон.
«Ежегодно ФСИН тратит колоссальные средства на борьбу с запрещенными в СИЗО мобильными телефонами, — пишут арестантки. — Но никто не задает вопрос о причинах проноса мобильников и не предлагает альтернативы людям, содержащимся в учреждениях. В подавляющем большинстве случаев запрещенные средства мобильной связи используются заключенными не для продолжения преступной деятельности, а как единственный способ общения с родными и близкими. Отсутствие этого общения в течении подчас всего периода заключения (который может быть весьма продолжительным) ведет к нарушению социальных связей людей, вина которых еще не доказана. А даже если человек виноват, цель пенитенциарной системы исправить его, вернув в общество полноценным членом, а не окончательно разорвать его связь с семьей, сделав нецелесообразным сам факт возвращения».
Не так давно как раз в женском СИЗО №6 произошла показательная сцена. У одной из сиделиц нашли мобильник, вызвали на комиссию, где принимается решение о наказании. А она сразу заявила: «Карцера не боюсь. Отсижу, вернусь в камеру и снова буду искать возможность раздобыть телефон. У меня дома трое детей. Я должна знать, как они, и говорить с ними». Членам комиссии было не по себе после ее слов. Законное право наказать у них есть, а вот моральное? В итоге женщина все равно попала в карцер. И такие истории, увы, стали обыденностью. Средняя цена мобильника в московских СИЗО равна сегодня 40 тысячам рублей, но люди зачастую предпочитают экономить на продуктах, но только иметь телефон.
«Разумным компромиссом могло бы стать предоставление начальником СИЗО разрешений на телефонные переговоры по аналогии с тем, как реализованы эти процессы в исправительных колониях», — предлагают женщины.
Напомним, что в ИК осужденные пользуются таксоматами, звонят по картам. Причем, обычно каждый связывается таким образом с близкими не реже раза в неделю.
В своем письме женщины пишут, как сейчас следователи пользуются своим правом на запреты, как манипулируют этим. Арестантки называют это пыткой.
«Человеку, находящемуся в крайней степени отчаяния, предоставляется выбор: пойти на сделку со следствием путем самооговора, получив взамен телефонный разговор с детьми, или же долгие годы находиться в СИЗО без возможности общаться с родными и близкими».
Женщины пишут из-за решетки, как искусственного затягивают период предварительного следствия, используя это в качестве давления. То есть те, кто еще мог бы продержаться без звонков несколько месяцев, уже не выдерживают, когда счет идет на года… Кстати, следователи между собой говорят, что женщины первые ломаются, не имея возможности позвонить детям, и идут на сделку.
Это проблема тысяч людей за решеткой и многих тысяч, которые ждут их на воле.
Коллективное письмо адресовано председателю Госдумы Вячеславу Володину и председателю Совета Федерации Валентине Матвиенко (копия есть в СПЧ и ФСИН).
В Госдуму был внесен законопроект, который это изменит: согласно ему, заключенные смогут звонить самым близким (родителями, супругам и детям) без санкции следователя. Более того, члены СПЧ дважды просили президента его поддержать, но пока он даже не прошел первое чтение. Тянут. Недавно Минюст дал ответ: требуется заключения на законопроект правительства РФ. Такой простой, казалось бы, документ, и как много он заставит изменить в работе следствия. Какой будет потерян рычаг для манипуляций! Нужно будет или другой искать, или научиться качественнее работать.
