Как празднуют Новый год в главном эмигрантском ресторане Нью-Йорка «Русский самовар»

Легендарный ресторан «Русский самовар»  на нью-йоркской 52-й улице, в доме, где жил Фрэнк Синатра, в восьмидесятые годы открыл бывший ленинградец Роман Каплан. Сделал он это по подсказке своей супруги Ларисы – история известная, и ее можно не пересказывать. 

Чуть позже «Русский самовар» стал совместным бизнесом Каплана, Михаила Барышникова, звезды мирового балета и Иосифа Бродского, получившего Нобелевскую премию по литературе — как раз тогда, когда его другу-ресторатору понадобились финансовые вливания.

Какой из праздников главный и что смогут заказать гости, пробившиеся к столику, за которым сидел сам Бродский, рассказала «МК» менеджер «Русского самовара» госпожа Влада фон Шатц – дочь Ларисы Каплан.

— Влада, какое из торжеств зимы самое популярное в вашем ресторане? 

— Как всегда, у нас большой праздник 31 числа. Начинается все в 10 часов вечера, а потом мы гуляем всю ночь. У нас цыгане, русское застолье. Christmas мы справляем тоже, но оно не так популярно, как русский Старый Новый год. 7-го не очень много людей — 14 января намного больше. А Старый Новый год в «Самоваре» даже более популярен, чем обычный. Всегда гости звонят заранее — те, кто традиционно празднуют у нас.

— Все они эмигранты? Или среди посетителей есть англоговорящие?

— В основном русскоговорящие. Наши друзья и посетители, которые приходили много-много лет. Теперь уже их дети приходят и даже внуки. На Старый Новый год собирается русскоязычная публика, на обыкновенный — пятьдесят на пятьдесят.

— Чем новогоднее меню отличается от меню в другие дни?

— Мы делаем гуся. Иногда готовим поросенка или кулебяки. Все зависит от повара.

— А как в эмигрантской среде относятся к оливье — в России без него никак не обойтись. Подается ли у вас этот салат к столу?

— Подается. Как же Новый год без «оливье»?

— А «Советское шампанское»?

— Вот шампанского советского не будет, к сожалению. Будет обыкновенное.

— Его, наверное, нет в США?

— Почему? Есть! Просто им никто не интересуется из наших клиентов.

— Правда ли, что в Штатах не найти хлеба, который был бы аналогом бородинского?

— Я как раз в данный момент еду за хлебом. В пекарню, где пекут бородинский и разные хлеба, очень похожие на русские, один и тот же рецепт. В Бруклине такой хлеб есть почти везде. В Куинсе тоже. А вот в Манхэттене его в американских магазинах нет, только в русских.

— Я не могу не задать вопрос о водке…

— У нас большая коллекция водок, но в «Русский самовар» приходят пить настойки. Хреновуха, имбирная, чесночная, перцовка. У нас есть самые разные, в том числе сладкие. К нам идут ради этого. Обыкновенную водку американцы могут попить где угодно.

— Американцы на самом деле более слабые в отношении крепких напитков?

— Они ни в чем не отстают. Мы-то пьем рюмками. А они заказывают стакан для мартини — четыре рюмки в одном дринке. Американцы довольно сильные в этом плане, особенно с ирландскими корнями.

— А как изменился внешний вид ресторана в эти дни? Вы оформили его в таком стиле, какой мы видим в фильме «Один дома» — или в украшении присутствуют русские мотивы?

— Есть русские, конечно. Дед Мороз игрушечный стоит. Щелкунчики расставлены везде — большие и маленькие. Есть немножко из Home Alone. И Елочка маленькая. Маленькая, потому что места мало в последнее время. Приходит много народу — и забирать целый стол ради елки не хочется. Взяли маленькую, тем более что у нас траурный год.

— В России все были встревожены вестями о банкротстве «Русского самовара». Удалось ли исправить положение?

— Мы никогда не закрывались и не собирались закрываться. Мы объявили банкротство по 11 главе. Это дало нам возможность, воспользовавшись поддержкой государства, договориться с кредиторами. Мы уже вышли из этого банкротства ₋ никакой угрозы нет. Ресторан будет работать, пока я жива. Дети мои тоже помогают. Все будет продолжаться, как Роман Аркадьевич хотел.

— У вас бывали Лайза Минелли, Барбара Стрейзанд, Мишель Легран, Жерар Депардье, Милош Форман. Да что там говорить – весь свет русской культуры: Довлатов, Ахмадулина, Евтушенко, Окуджава, Ростропович. Но так сложилось, что ассоциируется «Самовар» в первую очередь с Бродским.

— Люди постоянно приходят, делают фотографии. Приезжают из России. Это уже стал ресторан-музей, часть истории Нью-Йорка. Американцы хотят сидеть за тем самым шестнадцатым столом. За него бывает если не война, то очень большая конкуренция.  

— Но все же главной звездой, притягивающей посетителей, был Михаил Барышников?

— Да, потому что он из кино и был привлекательнее внешне (да простит меня Иосиф). Бродский был более reserved person. А Миша — публичный человек, поэтому на него шли, все хотели с ним познакомиться.

— Влада, скажите, какой была ваша последняя встреча с Бродским.

— Он всегда приходил довольно рано – не хотел всей этой публики, а просто поесть, посидеть с нами, поговорить. Часто я отвозила его домой в Бруклин. И за три дня до смерти – тоже. Он у меня тогда попросил сигарету, но я стойко сказала: «Иосиф, мне не разрешают давать вам сигареты». Такие вещи я помню.

— Вы сравнили «Русский самовар» с музеем. А сохранились ли там личные вещи Иосифа Александровича?

— Только у моей мамы – Ларисы, и у Романа Каплана. Может быть, какие-то его подарки. А в самом ресторане ничего принадлежавшего Бродскому нет. Кроме его стола.

— Насколько пандемия повлияла на поток посетителей? Какие у вас действуют ограничения – маска, QR-код?

— У нас пандемия опять разгулялась – еще одна волна. Люди опасаются, сидят дома. QR обязателен – только вакцинированные могут заходить. Маски они снимают, когда садятся за стол. Персонал весь в масках, на всякий случай – и все равно болеют. Из пятерых бартендеров остался один. 

— Я видел ваше объявление в фейсбуке о поиске желающих провести несколько смен за барной стойкой. В юности я подрабатывал официантом, если бы не находился на другом континенте, подсобил бы.

— Спасибо большое (смеется).

Первоисточник