Когда я пришла в себя, надо мной склонились три лица, сестра, ее муж и мой племянник. Все трое, мягко говоря, были в шоке.
«Что это было?»
«Ты упала и перестала дышать. Мы вызывали «скорую», но там все время сбрасывали. Мы думали, что все, тебя не удастся откачать. Что ты умерла».
Итак, я умерла в начале июля 2021 года. В самый пик «третьей волны».
Говорят, что у меня не прощупывался пульс, сердце не билось. Племянник как самый находчивый из находящихся в сознании догадался, что искусственное дыхание в этом случае нужно делать в нос, а не в рот. Сестра, профессиональная певица, что есть сил набрала воздуха в свои лёгкие и отдала его мне.
Сколько меня не было? Тридцать секунд? Полторы минуты? Вряд ли больше, иначе бы не удалось так легко откачать, но вряд ли и меньше. Это был пик моего собственного постковида. Его апогей.
Всего я болела коронавирусом дважды. В марте-2020, когда одной из первых в России отлежала три недели в инфекционной больнице, и в октябре-2020, во «вторую волну», когда люди вокруг сваливались под ИВЛ пачками, а эксперты по телевизору умно рассуждали, что повторно заболевают какие-то ничтожные десятые доли процента…
Второй раз я не стала мучить и без того дышащую на ладан российскую систему здравоохранения (и заодно саму себя), врачей на дом не вызывала, лечилась по интернету у знакомых, а через две недели сдала тесты на антитела IgM (острая стадия заболевания) и на IgG (ну, про эти и так все знают). Как я и думала, оба белка резко взлетели вверх, далеко за пределы границ нормы…
О постковиде, который также настиг меня два раза, можно писать бесконечно. Как не бывает в мире двух одинаковых отпечатков пальцев, так и последствия перенесённого SARS-CoV-2 у каждого только свои. Какие-то будут похожи, какие-то отличаться — но общий рисунок постковида у любого из нас индивидуален и неповторим.
Мой первый характеризовался нейропатией, ноги потеряли чувствительность, их можно было колоть даже иголками. Ещё наблюдалась слабость и усталость. Скакала температура от 36,5 до 37,2. Коронавирус будто бы заполз во все системы и органы организма и перестраивал их под себя, один час болело в одном месте, другой — в другом, боль медленным осьминогом расползлась по всему телу и периодически, словно проверяя, что у неё, боли, все в порядке, дергала за свои щупальца.
Летом 2020-го я отлежала на реабилитации в Сеченовке, и чувствительность постепенно вернулась. Но страх, что все это может опять повториться, преследовал меня ровно до той минуты, пока я не заболела второй раз.
«Чертовски странные симптомы», — так охарактеризовал это состояние профессор Ливерпульской школы тропической медицины Пол Гарнер. Он перенёс COVID-19 ещё в апреле 2020-го и первым описал, что чувствует.
«Снова стать маленьким и ничего не решать»
Лишь в декабре 2020-го «постковидный синдром» или «хронический ковид», или Long COVID был внесён в Международный классификатор болезней МКБ-10 код шифром U 09.9 «Состояние после COVID-19 неуточненное», когда число таких пациентов во всем мире перевалило за пять миллионов человек. Сейчас таковых, наверное, уже десятки миллионов.
«Наши усилия не прошли даром. Хотя слово «синдром» не используется, но это уже детали», — заявил профессор Павел Воробьев, председатель правления Московского городского научного общества терапевтов. Российские медики были одними из тех, кто первыми забил тревогу и попытались диагностировать так называемый «постковидный синдром», добиваясь внесения этого диагноза в Международную классификацию болезней.
Что же такое постковид, и почему кто-то оказывается ему подвержен, а кто-то нет? До сих пор единого ответа на этот вопрос не существует.
Одна из самых популярных теорий — о том, что постковидный синдром провоцирует активацию вирусов семейства герпесов, которые есть у 90% популяции — Цитомегаловирус, Эпштейн-Барр, герпес 6, зостер (ветрянка) и некоторых других. И все проблемы со здоровьем якобы как раз от них, коронавирус просто послужил триггером к их пробуждению.
«Моя команда пролечила уже более 500 человек с постковидом, и всегда (100% случаев) мы находили активный герпес в клетках крови пациентов, — полагает профессор из Украины Андрей Волянский. — Мне часто возражают: «герпетические инфекции пожизненны, заражаются ими уже в раннем детстве, часто внутриутробно, поэтому один или несколько активных вирусов можно найти у любого человека». Отнюдь. У большинства здоровых людей вирусы герпеса в спящем состоянии, что подтверждается наличием антител класса Джи, но отсутствием репликации вирусов (отрицательный ПЦР в лейкоцитарной массе или отсутствие флуоресценции лейкоцитов в ИФА)».
Проводимое противовирусное лечение у 500 пациентов с постковидом, судя по всему, практически всегда дает положительный лабораторно-клинический эффект. Однако часто требуется привлечение профильных специалистов, так как патологический шлейф уже сформировался и обеспечивает длительность нарушения состояния.
«Это респираторные, кардиологические, гастроэнтерологические, и, безусловно, неврологические и психиатрические отклонения. Соответственно, к лечению постковида при необходимости нужно привлекать пульмонологов, кардиологов, гастроэнтерологов, неврологов, психотерапевтов. И для восстановления функциональных нарушений необходима физическая реабилитация», — считает профессор Волынский.
Согласно ещё одной версии, постковид — это персистенция коронавируса, который остался в организме, периодически напоминая о себе.
«Я считаю, что постковидный синдром или пост-COVID-19 – это результат не леченного вообще или недолеченного COVID-19, — в интервью «МК» рассуждал ещё один профессор Александр Кухарчук, проживающий в Мумбаи. Он один из первых, кто начал активно изучать и разрабатывать лечение длительного ковида.
При этом он разделяет понятие «постковидного синдрома» и «длительного ковида»:
Первое – это клиническая ситуация, когда иммунная система все-таки справились с коронавирусом, и в организме вируса больше нет, но есть масса нанесенных им повреждений во многих органах и системах.
«Лонг-ковид, на мой взгляд, это персистенция (способность патогенных видов микроорганизмов к длительному выживанию в организме хозяина — авт.), когда SARS-CoV-2 остался в организме человека, то есть вирусная инфекция перешла в хроническую форму».
Согласно третьей теории, весь наш мир сегодня находится в состоянии психотравматического стрессового расстройства, такого, как бывает у выживших солдат после возвращения с войны. Даже если человек вернулся домой целым и невредимым, его все равно мучают кошмары и флешбеки в том числе и в мирной жизни. Иногда месяцы, иногда годы, иногда до самого конца.
И это при том, что война завершилась. А как быть всем нам, когда, переболев коронавирусом, человек вовсе не уверен в том, что он защищён от повторного попадания снаряда в одни и те же ворота?
Пандемия все продолжается и продолжается. Даже выздоровев физически, откуда брать силы и ресурсы на то, чтобы восстановить себя на психическом уровне?
Фото: Наталья Мущинкина
Огромное количество энергии, и без того необходимое на реабилитацию, уходит на совладание с бесконечными внутренними конфликтами, появившимися от столкновения с новой реальностью. Которая наступает после окончания острой фазы болезни. Сил и ресурсов уходит так много, что их практически не остается на решение внешних задач.
Масло в огонь подливают ещё и внешние триггеры: по телевизору пугают политики, ужасает статистика…
Потребности людей, в том числе переболевших, игнорируют и обесценивают. Кто-то справляется с этим самостоятельно, а кто-то уходит все дальше в болезнь, как в детстве, чтобы снова стать маленьким и ничего не решать.
«Я забыла, как зажигать газ»
Несколько раз в год в России проходят медицинские конференции на тему постковида, специалисты сходятся на необходимости комплексной и системной реабилитации, причём чем раньше она начинается, тем лучше. Но на деле система здравоохранения едва справляется с самим вирусом. COVID-19 первичнее, чем его последствия, это как раз понятно, и как только человек («спасибо, что живой!») выписывается из больницы с отрицательным тестом ПЦР, он считается условно здоровым — то есть должен решать свои проблемы со здоровьем самостоятельно. А так как все узкие профильные специалисты и медицинские центры, как известно, из-за борьбы с коронавирусом работают сегодня в усеченном режиме, то либо реабилитация происходит за свой счёт, либо не происходит вообще.
«Что касается реабилитации. У министерства здравоохранения есть специальные программы, которые направлены на реабилитацию переболевших новой коронавирусной инфекцией. Такие программы сейчас по разным направлениям идут. Наверное, их недостаточно. Наверное, их надо расширять», — приводят СМИ слова вице-премьера правительства Татьяны Голиковой.
Через три месяца большинство болевших восстанавливается. Так, во всяком случае, утверждает международная статистика. Но примерно у 50% из тех, кто заболел длительным ковидом, проблемы остаются и после этого контрольного срока. Врачи не дают никаких прогнозов, а диагнозы ставят по симптомам.
Есть жалобы на щитовидную железу или поджелудочную — отправляют к эндокринологам, на сердце — к кардиологам, на ЦНС — к невропатологам. И так далее.
Эндокринологи видят огромное количество первичных диабетов и преддиабетов после ковида у детей и молодых людей. Советуют проверять сахар и гликированный гемоглобин. Врачи утверждают, что глюкометр, как и пульсоксиметр, должен быть отныне в каждой семье.
Ну, и почти всем измученным длительным коронавирусом предлагают посетить психиатров и психотерапевтов — лишним не бывает.
Самое ужасное, когда у относительно молодых людей начинает прогрессировать деменция, слабеет память, падает интеллектуальный уровень. Моя знакомая, например, переболев, забыла, как включается и выключается газ. «Я просто тупо смотрела на конфорку и спички и не понимала, что с этим делать, и как они совмещаются в этом процессе», — в ужасе рассказывала женщина, которой недавно исполнилось 55.
Спустя почти два года пандемии, многие постковидники, так и не избавившись от своих проблем, уверены, что эта напасть с ними уже навсегда.
«Атакует снова и снова»
Особенно обидно, когда, вылечившись от одного хронического недуга, через короткий срок, снова заразившись COVID-19, страдальцы подхватывают второй постковид.
Получается, какой-то бесконечный день сурка.
«В конце июня я болел второй раз, — рассказывает 40-летний Михаил. — У меня было относительно лёгкое, по сравнению с первым разом, течение, но после как бы «выздоровления» стало мучить абсолютно все, особенно желудочно-кишечный тракт, отовсюду полезли прыщи».
Мужчина чудесным образом добился госпитализации именно по постковиду. Две недели отлежал в стационаре, ставили капельницы, чистили печень. Более или менее поставили на ноги, во всяком случае кровь на биохимию показала норму. «Однако до сих пор я весь покрыт гнойниками. Они везде, появляются вновь. Я выгляжу так, будто у меня СПИД на последней стадии. Врачи только разводят руками: мол, ничего не знаем, упал иммунитет».
Фото: АГН «Москва»
«Из плюсов после второго коронавируса — ушёл панический ужас ожидания коронавируса, что снова этого я не переживу, — рассказывает 37-летняя Наталья. — Из минусов: появились нереальные головные боли, которые не убираются ничем, не таблетками, ни уколами. Очень похоже на мигрень, так как задействована половина лица.
Сейчас прохожу обследование у невролога и офтальмолога. Офтальмолог подтвердил изменения в роговице, но он не может сказать, как давно это началось, возможно, коронавирус сработал как спусковой крючок».
32-летнему Алексею не повезло больше многих. Коронавирус у него, по его словам, был уже пять раз. Все пять — на фоне непрекращающегося постковида, который усугубляется все больше и больше. Четвёртый коронавирус у него начался тогда, когда народ вокруг стал массово болеть по второму кругу, поэтому сомнений не оставалось. ПЦР у Алексея показывал положительный результат три раза (насчет оставшихся двух достоверно диагностировать COVID-19 все-таки невозможно, хотя все признаки и сходятся).
Плохо то, что антитела у человека почти не вырабатываются. Да, такое тоже бывает, и не так уж и редко. Поэтому понять, какой их уровень способен его защитить, медики не могут.
«Меня все время жутко трясет. Особенно в первую половину дня. Вечером чуть легче. Тяжело дышать, жуткая слабость! Ноги подкашиваются. Аппетита нет.
Четвертый месяц выпадают брови, волосы и ресницы. Алопеция гнездная. На затылке одна проплешина. Парикмахер сказал, что пробивается вторая. Лечение у трихолога не помогает. Проплешина увеличивается, бровей почти нет. Хотя врач говорит, что волосы — крепкие, и фолликулы — живые. Есть предположение, что это может быть связано с эндокринологией».
Алексей решил вакцинироваться.
«После первой дозы мне стало получше — пропала боль в спине, которая не проходила несколько месяцев, температура стала держаться на субфебрильных отметках. Но после второй начала раскалываться голова, а боль в спине снова усилилась. Возвратилась тахикардия, внутренняя дрожь и слабость.
Но я воспринимаю всё это сейчас намного спокойней, чем раньше», — подытоживает Алексей.
«Отключить сознание от болезни»
«Почему люди не понимают что постковид — это страшно? Как объяснить родным, что ты постоянно живёшь в страхе отката назад? Бывают дни, которые полностью выпадают из жизни. Ты просто их не помнишь. От этого возникает чувство вины. Может, это все только в моей голове?», — эти вопросы, которые задаёт себе в специализированном чате постковидников Анна, на самом деле, весьма типичны для всех.
Группа «Нетипичный коронавирус: обмен опытом» появилась еще весной 2020-го. Ее создала француженка русского происхождения Дарья Дармодехина для себя и тех людей с похожими симптомами, с которыми она познакомилась через интернет.
Даша говорит, что, когда открывала эту группу, думала, в нее войдет человек десять, но за совсем короткое время туда вступили 2,5 тысячи русскоговорящих пациентов со всего мира.
Сейчас число участников приближается к 57 тысячам человек. Здесь обсуждают абсолютно все: от способов лечения постковида до счастливых концовок, когда эту хворь все-таки удалось побороть.
Да, таких историй все больше. Многие выздоровевшие уходят с этой страницы навсегда, некоторые остаются, чтобы своим личным примером служить путеводной звездой для тех, кто ещё только начал этот тернистый путь.
У всех выздоровевших есть одно общее: каким-то невероятным образом им удалось перенастроить своё сознание, отключить его от болезни.
«Мои улучшения начались примерно через год после того, как я переболела. Поменялись вкусовые пристрастия. Совершенно изменился вкус, я перестала есть мясо и быстрые углеводы, совершенно не тянет на сладкое, — перечисляет москвичка Карина. — Волосы перестали выпадать. Больше не болят ноги.
Сны стали нереально сказочные, цветные, добрые. Часто снятся путешествия, горы, море. С тех пор, как мне стало лучше, я начала ценить своё состояние, благодарить организм за то, что он сам меня настраивает на нужный лад. Если честно, то прежде я цеплялась за болезнь. А нужно были обратить внимание на здоровье.
Взять ответственность за своё здоровье и позволить себе быть здоровой».
«Февраль 2021-го. Поражения лёгких 35%, — рассказывает ещё одна переболевшая. — Прошла все круги ада, рядом умирали люди. После выписки был куплен кислородный концентратор и лекарства на месяц.
Весной ходила в лес по 10-20 минут. Лёгкие словно после ожога… Дышала кислородом месяц. Прогулки увеличила до 1,5 часов. Поднималась на холмы. Летом начала ездить на велосипеде. Пила отвары трав, которые собирала и готовила сама…
Читала посты в группе, замечала у себя подобные симптомы, говорила себе: «Это бывает. Я справлюсь». И справлялась… Самое важное было то, что я была готова к испытанию, и меня это не пугало, а наоборот, мобилизовало все мои внутренние резервы. Я до сих пор считаю, что природа — самый лучший целитель».
«А я перестала заставлять себя выздоравливать. Снизила планку ожиданий и требований к себе. В любой непонятной ситуации — шла спать. Или гуляла с утра до вечера, как городская сумасшедшая. Да, потом я лежала, но во время ходьбы у меня прояснялся мозг.
Вообще перестала нагружать голову, то есть совсем. Простые фильмы, разговоры ни о чем. По работе — только самое необходимое, все остальное по возможности перенесла на потом или перепоручала. Я вам больше скажу — как только я перестала надеяться на самоисцеление и на то, что я сейчас полежу и мне станет лучше, как только я впала в крайнюю степень отчаяния — мне стало легчать в эмоциональном смысле».
«Помогло ныть про свой постковид приятельнице в таком же положении. Мы с ней могли с утра до вечера обсуждать потерю планов на жизнь. У нас даже чат в вотсапе называется до сих пор «Проснись и ной».
Это типа такая бытовая психотерапия, но она работает, если ты в контакте с тем, кто понимает. Как только почувствовала улучшение, стала заставлять себя работать головой. И сейчас, спустя полгода после окончания моего постковида, молоток утюгом все ещё могу назвать, но сразу чувствую, что здесь что-то не так».
Просто живу
Некоторые выплывают из постковида плавно и постепенно. Кто-то при помощи врачей, кто-то совершенно самостоятельно, надеясь только на резервы собственного организма. Лично мне сильно не повезло, как я считаю.
Победив постковид первый раз, после второго я долго не осознавала, что со мной снова что-то не так. Руки-ноги чувствовала без иголок, температура была нормальной. Мозги, слава Богу, варили… И вдруг я перестала спать. То есть совсем. Сначала четыре часа за ночь. Потом час. Потом я ныряла в забытье всего на 15-20 минут, а когда приходила в себя, то даже не осознавала, что спала.
Да, я советовалась со всеми подряд, но меня успокаивали, что тысячи людей сейчас умирают на ИВЛ, а мой второй постковид в виде бессонницы — это такая ерунда, что даже не стоит чужого внимания. Имея возможность, я обращалась и к русскоговорящим медицинским светилам, но они говорили примерно то же самое, и ещё рекомендовали препараты с недоказанной эффективностью и результативностью, побочки от которых пересиливали все возможные потенциальные эффекты.
В конц концов мне перестали помогать и снотворные. Хотя, наверное, в какие-то мгновения мое сознание все-таки отключалось, иначе я не могу объяснить, как продержалась без сна шестеро суток. Голова моя будто бы была полна осколками чего-то острого, и, когда я пыталась думать, они больно кололись. Дошло до того, что днём я ходила, как сомнамбула и страшно боялась, что у меня вот-вот начнутся глюки.
В тот день, когда я отключилась окончательно, я выпила две (всего!) таблетки снотворного, но они мне, как оказалось, не помогли. Я уехала к сестре, так как дочка была на каникулах у бабушки, а дома оставаться было уже страшновато.
Потом врачи говорили, что только это меня, возможно, и спасло. Что рядом были люди, которые смогли меня вовремя привести в чувство.
На самом деле умирать было очень спокойно. Так как я ничего не помнила. Не то, как встала и куда пошла, не то, как оказалась на холодном полу, а вокруг все в воде и рядом склонились лица близких.
Страшно приходить в себя, понимая, что все ещё не закончилось.
Наутро я обзвонила всех своих знакомых врачей, объясняя, что произошло. Помогли мне, как ни странно, психиатры. То есть именно те специалисты, которых так боятся пациенты в постковиде.
Мне прокололи снотворные, витамины группы В, что-то расслабляющее мышцы, снимающие интоксикацию, повышающие умственную и физическую работоспособность… Я проспала три дня. Или четыре, или пять. В общем, не помню…
Когда я пришла в себя, мне показалось, что я родилась заново. Все тело было словно новеньким, такой я не чувствовала себя с марта 2020-го.
Оказалось, что за год с лишним после окончания коронавируса мой организм был забит столькими лекарственными препаратами, что вообще не известно, как я ещё держалась. Ну и, конечно, то, что происходило вокруг, в мире, ни один организм и ни одна нормальная психика не выдержит. Поэтому мой мозг просто взял и отключился, чтобы не видеть весь этот бедлам.
Понадобился примерно месяц, чтобы я восстановилась. И перестала бояться. Что я усну, что не проснусь, что заболею снова.
Сейчас я живу без постковида. Я могу писать про коронавирус и обсуждать его, это все-таки моя работа, а также и постковид, и все темы, им сопутствующие, но с недавних пор мы вместе с миром находимся по разные стороны баррикад.
Мир продолжает жить в состоянии войны с пандемией без надежды на скорую победу, героически перебираясь с одной волны на другую с неизбежными потерями.
А я… я просто живу.
