7 февраля в Москву приезжал президент Франции Эммануэль Макрон. Это его четвертая российская поездка за весь президентский срок и очередная веха в диалоге с Владимиром Путиным, на этот раз совпавшая с 30-летием договора об основах двусторонних отношений. Предыдущие встречи двух лидеров неизменно были отмечены стремлением придать дополнительный импульс контактам по широкому спектру направлений. Однако в нынешних условиях повестка переговоров неизбежно стала жестче и конкретнее, во многом сведясь к ситуации вокруг Украины и российских предложений по гарантиям безопасности.
Важно отметить, что для французского президента визит прошел в увязке с двумя соображениями. С одной стороны, Макрон вынужден действовать в непростом внутриполитическом контексте: в апреле предстоят очередные выборы, на которых его победа весьма вероятна, но не гарантирована.
Во Франции дипломатические вопросы редко становятся предметом повышенного интереса избирателей, как правило, уступая по популярности проблемам социально-экономического характера (такая картина и сегодня фиксируется опросами). Тем не менее, как остроумно заметил исследователь Тома Гомар, за счет внешней политики хотя и нельзя выиграть избирательную гонку, но можно легко ее проиграть, — если не делать некие «обязательные» шаги и заявления, требующиеся по статусу и умолчанию. В этом смысле визит Макрона в Москву следует воспринимать в качестве одного из таких шагов, соответствующих голлистской идентичности французской дипломатии, ее традиционному стремлению стоять «в первых рядах», участвовать в решении самых острых проблем современности.
Иначе говоря, отправившись на прямой разговор с российским коллегой, Макрон просто сделал то, что в аналогичной ситуации должен был бы предпринять любой президент Пятой Республики (примеры Николя Саркози в 2008 и Франсуа Олланда в 2014–2015 годах это только подтверждают).
С другой стороны, при Макроне Париж стремится действовать в качестве одного из лидеров Евросоюза, и текущее полугодие дает тому некоторое формальное основание в виде временного председательства в Совете ЕС. Выступая три недели назад в Европарламенте, лидер Пятой Республики вновь напомнил свой ключевой тезис: Европа должна быть полноправной участницей переговоров о континентальной безопасности и проявить себя в роли стратегически автономного игрока, а не оставаться заложницей договоренностей США и России.
Как известно, с таким подходом согласны далеко не все даже внутри ЕС, особенно в Польше и странах Балтии, где инициативы Парижа чаще всего считаются ненужным отступлением от трансатлантической солидарности. В связи с этим примечательно, что французский лидер отправился в Москву не сразу после роста эскалации вокруг Украины (в декабре-январе), а лишь сейчас, после долгих консультаций с союзниками. Это не могло не повлиять и на переговорную позицию Макрона, которому предстояло озвучить не просто собственную, но и европейскую точку зрения, что неизбежно лишало полной свободы маневра. Диалог, как подчеркивает Париж, в любом случае следует продолжать, но все-таки на «требовательной» основе, не спеша и с множеством оговорок.
Пресс-конференция по итогам многочасового разговора ожидаемо показала, что выйти далеко за пределы этой логики, по всей видимости, не удалось. Если российская сторона вновь перечислила конкретные озабоченности касательно неделимости безопасности, проблемы расширения НАТО, несоблюдения Украиной Минских соглашений и прочее, то французская — констатировала разницу в исходных оценках, настаивая на неприемлемости заключения новых договоренностей в ущерб предыдущим (прежде всего, Парижской хартии 1990 года).
Уходя от деталей, Макрон напирал на необходимость продолжения своей посреднической миссии, имея в виду поездку в Киев сутки спустя и продолжение консультаций с США и внутри Евросоюза. При этом оба президента признали наличие неких идей, которые теоретически могли бы быть использованы в дальнейшем (по данным СМИ, речь якобы идет о согласии России не предпринимать новых «военных инициатив»), но также без их пояснения на настоящий момент. Долю позитива привнесли лишь заявления о близости позиций по другим сюжетам: Нагорному Карабаху и иранской «ядерной сделке» — за видным исключением Африки, ныне ставшей одной наиболее сложных тем в двусторонних отношениях.
Между тем столь абстрактные результаты беседы пока никак не могут изменить сложившуюся ситуацию между Россией и Западом. Сохраняя некоторые атрибуты великодержавного могущества (ядерный статус, постоянное членство в СБ ООН и др.), Франция, даже стоящая на умеренно проевропейских позициях, является значимым и привычным для России собеседником по вопросам безопасности, но ее собственного влияния явно недостаточно, чтобы выносить решения по существу. Поэтому основное значение естественным образом сохранят переговоры не столько с отдельными странами ЕС, сколько с США и НАТО в целом. Что касается самого президента Макрона, то ему еще придется объяснять смысл своего российско-европейского турне перед аудиторией внутри ЕС. Некоторые столицы, равно как и «атлантисты» среди журналистов и экспертов, наверняка обвинят его в недостаточной жесткости против России, а основные соперники на выборах успели посетовать либо на нерешительность, либо на отсутствие у главы государства подлинно самостоятельной линии. Лавировать между всеми силами Макрону предстоит еще минимум до апреля, иначе его следующий подобный вояж рискует пройти уже в статусе частного лица.
Автор — кандидат политических наук, преподаватель СПбГУ, эксперт Российского совета по международным делам и клуба «Валдай»
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
