После нескольких заседаний, в ходе которых были допрошены потерпевшие и родственники погибших пассажиров, в суде стартовал раунд допроса экспертов. К слову, в деле «Суперджета», обвиняемым по которому проходит капитан погибшего борта Денис Евдокимов, экспертиз очень много. Кроме технических вопросов специалистам предстояло ответить и на самые болезненные — от чего умерли люди.
Как пояснил «МК» адвокат Игорь Трунов, представляющий интересы стороны потерпевших, экспертизы могли бы пролить свет на главные вопросы. Виновен ли в гибели пассажиров экипаж лайнера или роковую роль сыграли технические недостатки самого борта? Есть ли фактор не вовремя прибывших на место крушения пожарных расчетов?
И вот здесь началась неразбериха. Суд и стороны процесса оказались в замешательстве: ключевые экспертизы не дают внятных ответов на то, что же произошло и почему.
Дошло до смешного (если б не было так грустно). Эксперты, которые проводили генетическое исследование тел погибших и сравнивали останки с образцами крови родственников, сами не понимают, на чьи вопросы они отвечали.
По правилам Уголовно-процессуального кодекса вопросы экспертам на стадии предварительного расследования должен формулировать следователь, который ведет дело. Оформляется лист с вопросами и формат постановления. Это единственный законный механизм, который позволяет экспертному заключению стать допустимым доказательством в суде.
Однако тут явно что-то пошло не так, причем никто даже не может понять, в какой момент и почему.
— В суде были допрошены шесть экспертов, которые проводили генетическую экспертизу погибших. Ни один из них не смог подтвердить, что отвечал на вопросы, поставленные следователем, — рассказал Игорь Трунов, — Все экспертизы проводились в ГБУЗ «Московское бюро судебно-медицинских экспертиз». В судебном заседании допрошенные эксперты подтвердили, что вопросы они получили не в виде постановления следователя, а в виде внутреннего распоряжения врача-танатолога этого бюро. В шапке распоряжения он ссылается на постановление следователя, и эти сведения эксперты переписали в свои заключения. Однако когда им был задан вопрос, были ли они ознакомлены с самим постановлением, они ответили, что в глаза его не видели. А когда встал вопрос о том, где находится это распоряжение танатолога, из которого они брали вопросы, на которые отвечали, выяснилось, что никто не знает, где этот документ. Более того, подписку об уголовной ответственности за составление заведомо ложного заключения у экспертов отбирал опять же не следователь, а замглавы бюро.
Ситуация сильно напоминает эксперимент с котом Шредингера: вроде он жив, а вроде и нет. Чтобы как-то выйти из крайне неоднозначной ситуации, эксперты попытались сослаться на приказ №346 Минздрава России. Этот документ содержит правила производства судебно-медицинских экспертиз. Однако в этом документе (что для юристов не сюрприз) пункт, который позволил бы обойти правила УПК, отсутствует.
С правовой точки зрения к такому оформлению доказательств могут возникнуть очень серьезные вопросы. Решение, естественно, за судом.
Еще одна ложка дегтя в процессуальной «каше» вокруг дела «Суперджета» — экспертизы причин смерти пассажиров рокового рейса SU-1482 Москва — Мурманск. Над ними работали семь специалистов (других).
— Перед этими экспертами ставились следующие вопросы: причина и время смерти, механизм и локализация телесных повреждений, тяжесть вреда здоровью и наличие либо отсутствие в крови алкоголя и наркотических веществ. Ответы эксперты дали нечеткие, невнятные и непонятные. Например, в экспертизах сказано, что в организмах погибших концентрация карбоксигемоглобина не превышает 30%. Но по научным данным смертельная концентрация составляет от 40 до 80 процентов и выше. Но если люди погибли не от того, что отравились продуктами горения, тогда от чего? Ответа на этот вопрос в экспертизах нет, — заключил Трунов.
Следующее заседание по делу «Суперджета» назначено на 5 апреля — планируется допрос семи экспертов-медиков.
