Сербия, несмотря на давление со стороны Запада и статус кандидата в ЕС, не собирается присоединяться к антироссийским санкциям, поскольку на карту поставлены государственные интересы Белграда. Об этом в интервью «Известиям» заявил председатель народной скупщины (парламента) Сербии Ивица Дачич. Он также рассказал о безальтернативности российского газа для Европы, причинах, заставивших республику снизить количество авиарейсов в РФ, и готовности оказать посреднические услуги Москве и Киеву.
«Санкции не могут быть путем к политическому решению»
— После начала спецоперации России на Украине Сербия оказалась одной из немногих стран Европы, не присоединившихся к санкциям против Москвы. Учитывая статус кандидата в ЕС, как Белграду удается держаться в стороне от санкционного давления?
— Разрешите уточнить и подчеркнуть, что Сербия не присоединялась к санкциям против Российской Федерации в течение последних восьми лет, сколько действуют эти ограничения Европейского Союза. Так что это не новое решение — оно действует целых восемь лет и ничуть не изменилось. Наше решение является глубоко принципиальной позицией и исходит из наших государственных и национальных интересов.
Мы считаем, что санкции против любой страны не могут быть путем к какому-либо политическому решению. Моя страна также подвергалась санкциям в 1990-е годы и мы прекрасно знаем, что такого рода давление не дает результатов. Во-вторых, на карту поставлены наши важные государственные интересы, ведь речь идет о России, нашей дружественной и братской стране и народе, с которым у нас исключительно развитое экономическое, культурное и любое другое сотрудничество.
Вы правы, когда говорите, что из-за этой политики Сербия страдает от давления со стороны Запада, но мы с полной ответственностью противостоим ему, защищая важные государственные интересы Сербии. Тот факт, что мы являемся кандидатом на членство в Евросоюзе, не обязывает нас согласовывать каждое наше решение с ЕС. Особенно если считаем, что оно может быть вредным для нашей страны, а санкции против России были бы как раз таким решением.
— К 2024 году должны завершиться переговоры Сербии и ЕС о присоединении страны к союзу, а в 2026-м республика сможет уже рассчитывать на полноправное членство в ЕС. Во всяком случае такие примерные дедлайны называли стороны. Насколько сейчас Белград близок ко вступлению в ЕС? Можно ли говорить о каком-то прогрессе?
— Я не обращаю особого внимания на сроки, установленные в этом отношении. У нас их было много до сих пор. Их давали как европейские, так и наши политики, назначались какие-то важные даты… Должен вам сказать, что почти ничего из этого не сбылось. Я давно в политике и прекрасно знаю, что определять сроки и назначать какие-то важные события не очень мудро, особенно если всё зависит не только от тебя. Дела обстоят именно так.
Мы убеждены, и у нас есть много доказательств тому, что Сербия продвинулась гораздо больше в направлении членства в Евросоюзе, чем это показывают официальные данные в Брюсселе. Мы открыли 22 из 35 переговорных глав, но готовы к гораздо большему. Почему переговорные главы перестали открываться, это вопрос к Брюсселю и его структурам.
У Евросоюза уже давно много внутренних проблем, начиная с Brexit, финансовых и миграционных кризисов и так далее, поэтому вопрос расширения ЕС в последние годы стал для них менее важным. Это больше не приносит голосов европейским политикам, наоборот, вы будете терять поддержку, если будете выступать за расширение ЕС. Несмотря на это, у нас есть четкая цель, и мы не отказываемся от нее, и да, это членство в ЕС. Мы работаем над этим каждый день, потому что это хорошо для Сербии, это в наших интересах. Станем ли мы членами раньше или позже — менее важно.
— Владимир Путин объявил о скором переводе газовых контрактов с «недружественными странами» в российские рубли. Хотя Сербию к таким государствам и не причисляют, влияет ли это решение Москвы каким-то образом на Белград? Нет ли планов у наших стран в принципе перейти на взаиморасчеты в национальных валютах?
— Это как раз результат нашей принципиальной политики невведения санкций против России. Итак, Россия дала ответ, установив цену на газ в рублях. Ответ России к нам не относится, и это благоприятное для нас обстоятельство. Однако нас окружают страны, которые ввели санкции против РФ и на которые это новшество будет распространяться. Мы не изолированы, мы все очень взаимосвязаны и все вместе очень зависим от поставок газа из России. Это вопрос не только к нам, но и ко всей Европе и всем нашим соседям, и думаю, что мы вместе должны найти ответы на этот вопрос. Несомненно, эффективной альтернативы поставкам газа из России нет, и это факт, с которого мы все должны начать.
— Мой друг министр иностранных дел Российской Федерации Сергей Лавров недавно в беседе с сербскими журналистами положительно высказался о такой возможности, и я этому рад. Сербия готова предложить свои хорошие дипломатические услуги и дружеское отношение к обеим сторонам в любое время, если они захотят этим воспользоваться.
«Участились случаи ложных сообщений о взрывных устройствах на бортах самолетов»
— После 24 февраля Сербия стала чуть ли не единственным окном в Европу для россиян. Сколько граждан РФ уже приехали в Сербию? Как к ним относятся в республике? И есть ли в Сербии сейчас беженцы с Украины?
— Да, у нас растет число посетителей из России, приезжают они как по делам, так и в качестве туристов. Мы много работали, чтобы привлечь российских туристов в Сербию, и у нас хорошие результаты. Понятное дело, что этот кризис привел в Сербию дополнительное количество граждан России, и я уверен, что им здесь хорошо, их принимают с распростертыми объятиями. То же самое и с гражданами Украины. По данным наших агентств, до конца марта через Сербию прошло приблизительно 13 тыс. украинцев, а в нашей стране осталось около 2–3 тыс. Мы встретили их гостеприимно, даже ВОЗ отметила, что Сербия — пример гуманного отношения к беженцам. Вы знаете, наш народ с большим сочувствием относится к людям, которые вынуждены покинуть свои дома, потому что во время конфликта на Балканах в Сербии мы приняли около миллиона наших соотечественников из Хорватии, Боснии и Герцеговины, Косово и Метохии.
— Президент Вучич четко обосновал данное решение, потому что это действительно вопрос чисто внешнего давления. В свое время наша авиакомпания Air Serbia оставалась, пожалуй, единственной в Европе, поддерживавшей регулярное сообщение с Москвой и Санкт-Петербургом. Понятно, что спрос на эти рейсы резко возрос, и наша компания увидела коммерческий интерес в увеличении количества рейсов в города России. Однако участились случаи ложных сообщений о взрывных устройствах на бортах самолетов, что создавало огромные проблемы с потоком движения, поэтому мы были вынуждены вернуть частоту полетов на прежний уровень. Это неслыханный вид давления, ложные сигналы о взрывных устройствах в авиасообщении являются тяжким преступлением, и я уверен, что расследования покажут истинный характер и цель таких нарушений. Уверен: выяснится, что там было много политики.
— Ранее стало известно о том, что экспорт в Россию из Сербии снизился из-за решения поставщиков сократить производство товаров для рынка РФ. Как сильно страдает от этого экономика Сербии? Какие экспортные товары прежде всего попали под сокращение? Какие товары, которые ранее Москва получала от стран ЕС, может заменить Сербия?
— Последствия для нашей экономики косвенные, конечно, не из-за наших решений, потому что мы не вводили санкции против России, а из-за иностранных компаний, с которыми сотрудничают сербские предприятия. Многие наши компании были инкорпорированы в цепочки поставок европейских промышленных производителей, так что прекращение их экспорта в Россию автоматически снизило спрос на товары сербских предприятий, которые с ними сотрудничают. Для нас это большая проблема, потому что сербская экономика во многом зависит от европейского рынка. Мы ищем решение этих неурядиц, поскольку не хотим, чтобы наша экономика страдала из-за решений, принимаемых другими. В любом случае мы надеемся и делаем всё, что в наших силах, чтобы нормализовать ситуацию и продолжить сотрудничество без давления, санкций и односторонних шагов. Это не выгодно ни одной из сторон.
