Центральная Азия находится в фокусе внимания внешних игроков, которые заняты формированием новой геополитической конфигурации. Можно ли назвать происходящее в регионе новой «Большой игрой» – по примеру соперничества Российской и Британской империй в Южной и Центральной Азии в XIX – начале XX веков? Дискуссия по данному вопросу открыла второй день Школы по Центральной Азии–2021 имени С.И. Масаулова, которая проходит в Ташкенте 13–17 декабря.
Открывая панельную сессию «Большая игра 2.0», старший научный сотрудник Центра постсоветских исследований ИМЭМО РАН, научный руководитель «Школы по Центральной Азии» Станислав Притчин отметил:
«Если проанализировать ситуацию и концепции акторов внешней политики в регионе Центральной Азии, то можно сделать вывод о том, что «Большая игра» сейчас в самом разгаре, и участвуют в ней многие. Происходит она через борьбу за идеологию, инвестиции, технологии, когда все игроки пытаются расширить свое влияние и максимальное присутствие».
Андрей Грозин, заведующий отделом Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ, согласился, что ситуация вокруг Центральной Азии, особенно после августа 2021 года, дает нам право говорить о новой попытке издания киплинговской «Большой игры». Однако идет она по совершенно новой, гибридной модели: «геополитическое противостояние вокруг ЦА сегодня является более сложным, а о единстве стран региона под теми или иными знаменами говорят только политики».
«Кто играет в “Большую игру” сегодня? Акторов много, среди них как страны так называемой высшей лиги – Россия, США, Китай, так и второй лиги – Турция, Япония, Южная Корея. Для стран Центральной Азии это своеобразный плюс – они вольны выбирать подходящие им модели по тем или иным основаниям», – добавил эксперт.
Яна Лексютина, профессор РАН, профессор СПбГУ, в своем выступлении представила видение региона Центральной Азии со стороны Китая и уточнила, как именно Поднебесная принимает участие в «Большой игре».
«Китай не хочет играть против России, и Пекин всегда понимал деликатность этого вопроса. В этой связи был выработан блестящий формат ШОС, который позволяет Китаю очень эффективно взаимодействовать с ЦА, не вызывая у России беспокойства, – считает Яна Валерьевна. – Поднебесная хочет наращивать свое экономическое присутствие в регионе. Мы должны понимать, что масштабные инвестиции любой страны в другом регионе так или иначе потребуют обеспечения рабочей силой, а после и активизации присутствия, в том числе и военного. Это то, что мы постепенно начинаем замечать в Центральной Азии».
В рамках панельной дискуссии о внутренних и внешних вызовах для Центральной Азии в связи с ситуацией в Афганистане участники продолжили обсуждения первого дня Школы по Центральной Азии. Напомним, запись прямой трансляции сессии «Новая реальность Центральной Азии. Что поменялось в регионе после августа 2021 года» доступна на канале Фонда Горчакова в YouTube.
«Ключевым вызовом для стран Центральной Азии является идеология движения “Талибан”*. За последние 70 лет жители нашего региона стали более светскими, и та форма религиозной практики, которую мы сейчас наблюдаем в Афганистане, неприемлема для нас, так как население очень сильно изменилось, в том числе религиозно. Во всех конституциях пяти стран Центральной Азии указано, что они являются светскими государствами, в то время как идеология “Талибана”* не подразумевает светскости», – добавил тезис к общим обсуждениям к.полит.н., независимый исследователь Шерали Ризоен.
Отдельное внимание участников было посвящено анализу сценариев будущего Центральной Азии. Бахтиер Эргашев, директор исследовательского центра «Мано», рассмотрел поиск странами региона основных партнеров с технологической точки зрения:
«Центральная Азия стоит перед очень простым выбором: есть почти полностью сформировавшаяся пятая технологическая платформа на основе Китая, где есть очень серьезные заделы на пятый технологический уклад. Это и нанотехнологии, и искусственный интеллект, и я уже не говорю про биотехнологии.
И есть вторая технологическая платформа, которую формирует внутри и вокруг себя Россия. И на самом деле, все эти разговоры, о том, что «мы с Россией», или «мы с Китаем», или «мы ни с кем», должны отвечать на главный вопрос: к какой технологической платформе вы примкнете?»
Директор Информационно-аналитического центра МГУ по изучению общественно-политических процессов на постсоветском пространстве (ИАЦ МГУ) Дарья Чижова подняла тему взаимного восприятия стран региона и его значения для успеха интеграционных процессов:
«Сегодня основным инструментом познания друг друга для населения стран ЦА являются медиа и онлайн-институции. Именно так формируются представления о том, кто мы и кто – другие. Процесс самоидентификации, который был запущен 30 лет назад, сейчас набирает обороты. И зачастую образы, которые транслируются как в СМИ, так и с политических трибун, строятся по принципу “свой – чужой”.
Ответом на вызовы «маятника» идентификации и построения национальных государств может быть только прагматика. Прагматическими основаниями интеграций в регионе должна быть не только экономика в плане промышленной кооперации, но и в плане технологий».
Завершился второй день Школы по Центральной Азии–2021 дебатами молодых специалистов на тему вступления Узбекистана и Таджикистана в ЕАЭС.
«Школа по Центральной Азии–2021» проходит в Ташкенте с 13 по 17 декабря. Главной темой дискуссий в этом году стали вопросы безопасности, связанные с изменением ситуации в Афганистане и сопредельных странах. Партнерами Фонда Горчакова в проведении мероприятия в этом году выступают Информационно-аналитический центр МГУ (ИАЦ МГУ), Институт экономических стратегий (ИНЭС), Международный институт Центральной Азии (МИЦА) и МГИМО МИД России.
* террористическая организация, запрещенная в РФ
