В австралийском Брисбене начали отмечать 100-летие первого русского православного прихода в Австралии, основанного в 1923 году. Первым мероприятием стал форум, посвящённый уральским казакам и их роли в основании прихода. Благодаря телемосту потомки казаков, живущие в Австралии, смогли связаться с Оренбургом.
Настоятель Свято-Николаевского собора в Брисбене протоиерей Гавриил Макаров рассказал «Русскому миру» о программе к 100-летию первого прихода, общении русских и украинских прихожан в новых обстоятельствах, обращении австралийцев в православие, а также инициативе по открытию объединяющего памятника в честь павших русских и австралийских воинов.
Сто лет – большая дата
– Следующий год для русскоязычных жителей Австралии, вероятно, пройдёт под знаком 100-летия первого православного прихода. Торжества уже начались?
– Свято-Николаевский собор, действительно, – первый русский православный собор в Австралии и Новой Зеландии, мы относимся к Русской православной церкви заграницей (РПЦЗ). Сто лет по российским масштабам, может быть, и немного, но по австралийским меркам это очень много. История белого населения здесь насчитывает немногим более двухсот лет. В России, где я бываю достаточно часто, можно молиться в храме, которому 800 или 1000 лет, но в Австралии такого не бывает.
На протяжении нескольких лет мы думали над тем, как достойно отметить 100-летие прихода, и ковид сильно помешал. Хотелось пригласить гостей из России и других стран, но возможно ли это сейчас, ещё не известно. Запланировано несколько проектов. Хотим издать книгу по истории прихода и создать альбом фотографий, открыть выставку документов и фотографий к значимой дате, выпустить издание иконописей нашего храма. В 2014 году мы смогли расписать храм – это мечта любого настоятеля. До этого, как во многих эмигрантских храмах, на стенах висели иконы. Роспись выполнили иконописцы из Санкт-Петербурга.
Также есть идея по созданию памятника погибшим воинам. В Австралии очень почитается АНЗАК. (Австралийский и новозеландский армейский корпус, участвовавший в Первой мировой войне – С. В.), и мы очень хотели бы открыть на территории прихода памятник-часовню в честь как воинов АНЗАК, так и всех русских православных воинов, погибших на различных войнах.
– За сто лет русский храм стал достопримечательностью Брисбена?
– Приход располагается близко к центру города, и у нас довольно большой участок. Буквально со всех сторон район застраивают высотными зданиями, через дорогу – метро, по бокам – здания по 20 этажей. Поэтому нам нужно поработать, чтобы не оказаться каким-то непонятным этническим гетто, а наоборот создать нечто, что вызовет интерес у австралийцев. Место, где можно посмотреть иконы, познакомиться с историей. Когда храм создавался, это были очень скромные условия, и русским в ту пору было очень нелегко. С годами собор расширялся, мы смогли построить капитальный красивый зал, один из лучших среди наших приходов.
Настоящее и будущее общины
– Кто ваши прихожане, и как они меняются с годами и десятилетиями?
– Наши прихожане очень разнообразны. Есть старожилы, которые в большинстве своём приехали после Второй мировой войне из Европы. Но остались и те, кто посещал храм до войны, это русские люди в возрасте 80 – 90 лет, родившиеся в Австралии. Для меня эти люди – настоящая энциклопедия, у них всегда можно получить историческую справку о прошлом прихода.
Другая часть прихожан – волна беженцев, к которой я принадлежу. Это те люди, чьи деды бежали в 1930-е годы из Сибири в Китай. Я родился в Китае и оказался в Австралии в возрасте трёх лет. Другая волна эмиграции в Австралию была после распада Советского Союза, когда сюда приехали в том числе очень воцерковлённые семьи из России, Украины, Белоруссии. Эти люди – будущее наших приходов, сегодня они составляют 60 – 70 % прихожан в наших храмах. Конечно, есть представители других славянских народов и австралийцы-обращенцы.
– На каком языке вы проводите службы?
– Примерно на 30% мы служим по-английски, потому что происходят смешанные браки, и их немало. В Австралии есть православные храмы, где служат только на русском или только на английском языке. Есть прихожане, которые выступают за увеличение служб на том или ином языке. Мы находимся между этими двумя крайностями.
– Каким переводом вы пользуетесь во время англоязычных служб?
– Официальным благословлённым переводом, мы не можем свои переводы использовать. Он вполне благозвучный и немножко клонит на старый английский язык, который может показаться архаическим. Но он более возвышенный. Я вырос здесь, но, скажу честно, мне проще и приятнее служить на старославянском, английский язык кажется мне не настолько музыкальным, как церковнославянский и русский. И некоторые выражения на английском языке кажутся не настолько гибкими.
Но таковы реалии. В некоторых классах приходской школы, чтобы найти общий язык, мне приходится преподавать по-английски, потому все дети из смешанных семей. Вместе с тем, в приходской школе мы преподаём не только «Закон Божий», но и русский язык, православную культуру, чтобы дети знали свои корни.
У нас хорошие преподаватели и качественные пособия, многие получаем из России. Для молодёжи устраиваются ежегодные епархиальные съезды, паломнические поездки в Россию. Молодые люди из разных стран ездят в Курскую область в рамках международного православного съезда. За четырнадцать молодёжных съездов было создано около 35 браков. У меня в приходе три таких пары, мой диакон встретил свою супругу, курянку, на «Молодёжном содружестве» (ежегодный международный съезд «Содружество православной молодёжи», проходит в Курске – ред.). Надеюсь, в этом году съезд состоится не в онлайне, а в очном формате.
– Вы сказали про обращённых австралийцев. Как они приходят к православной вере, начинают ходить в русский храм?
– Я бы разделил таких прихожан на три группы. Первая – это когда австралиец встретился с русской или украинкой и хочет стать православным, чтобы обвенчаться. Если человек соглашается на это по такой причине, мы прекрасно понимаем, что это необязательно надёжно. Бывают случаи, когда молодой человек становится прилежным прихожанином, но чаще всего такого не происходит. В таких приходах, как наш, таких больше половины обращенцев. Вторая группа – люди попробовали несколько конфессий и пришли в православие. И есть те, кто знал о православии и ощущал близость к нему, но им мешало то, что не было богослужений на английском языке.
Политика и церковь
– Ситуация на Украине отражается на жизни общины, в которой много русских и украинцев? Затрагиваете ли вы происходящие события в проповедях?
– Конечно, ситуация не могла не отразиться на жизни наших прихожан. Многие семьи имеют родственников и в России, и на Украине, и в Донбассе. Это слёзы для нас. Какие-то стычки между людьми происходят, слышишь о некоторых неприятностях и призываешь примириться, поговорить.
Что касается проповедей, мы не затрагивает политических вопросов и только призываем молиться. Хотя нас просят австралийцы, спрашивают, почему мы не высказываемся против России. Австралийская среда питается исключительно западной новостной повесткой, поэтому сбалансированный политический разговор невозможен с людьми, которые знают только одну сторону.
– Нападок на храм или звонков с угрозами не было?
– Слава богу, у нас не было. Но рассказывают, что у других такое есть – размазали краску на двери храмов. Были звонки и электронные письма с вопросами о том, какова наша позиция в отношении происходящего. Я объясняю, что это сложный вопрос, который разрывает наших прихожан, и приглашаю людей на наши службы помолиться вместе. Некоторые после этих объяснений приносят извинения.
– Как встретили Пасху?
– Люди идут, многие рады возвращаться в храм после перерыва, связанного с коронавирусом. Тогда, случалось, мы служили в пустом храме из-за мер, принятых властями Австралии. Но сейчас всё восстанавливается.
Русский мир
