24 ноября 2019 года не стало Людмилы Алексеевны Вербицкой…
Прошёл год, но горечь от большой и непоправимой утраты не проходит и не пройдёт. Уверен, горько на душе не только у меня. Без Людмилы Алексеевны мир стал хуже, беднее.
Мы не были близко знакомы с Людмилой Алексеевной до 2007 года, когда президент Путин принял решение о создании фонда «Русский мир». Конечно, я знал о ней, о человеке-легенде, ректоре, выдающемся учёном, Учителем двух российских президентов. Видел в высоких президиумах.
Но когда мы близко познакомились, то очень быстро понял, с человеком какого масштаба меня свела судьба.
Она была Учёным, филологом, русистом от Бога.
Она была Политиком, причём весьма значительного калибра. Людмилу Алексеевну не только слушали, но и слышали в высших эшелонах российской власти.
Только Вербицкая могла поправлять речь первых лиц государства, глядя им прямо в глаза или запросто позвонив по телефону. При этом она всегда была предельно тактична и поправляла в исключительно деликатной форме. Знаю это и по своему опыту.
Она подняла Санкт-Петербургский университет на такую высоту, которая была достойна славы этого старейшего учебного и научного центра страны. Из её ректорского кабинета с прекрасным видом на Неву и Эрмитаж открывалась огромная панорама всего российского образования. Плеяда учеников Вербицкой составила честь нашей стране и сделала бы честь любой другой стране.
Мысли об университете не покидали её никогда. Даже когда мы обсуждали дела фонда «Русский мир», я всегда чувствовал, что говорю с ректором, а затем – президентом СПбГУ. Её всегда волновал вопрос о том, какую роль университет мог бы сыграть в программах фонда. И наоборот.
В фонде «Русский мир» Людмила Алексеевна возглавляла попечительский совет, я – правление. Деятельность более чем в сотне стран, порой не самых простых для нас. Она доходила до самых мелких деталей. Она пеклась о каждой бюджетной копейке, которая должна была идти в дело. И при этом видела всю вселенную русского языка.
Мы открывали вместе первую всемирную Ассамблею Русского мира в 2007 году, а затем ещё 11 Ассамблей подряд – в Москве, Санкт-Петербурге, Сочи, Владимире и Суздале, Нижнем Новгороде… И каждый раз она называла главную цель:
— Чтобы весь мир заговорил по-русски!
И она очень много для этого сделала. Она была сердцем огромного Русского мира, мира людей, которые думают и говорят по-русски, учат наш язык, преподают его во всём мире.
Мы открывали с ней центры и Кабинеты Русского мира в Америке и Китае, на Украине и в европейских столицах. И сегодня 117 центров и 136 Кабинетов Русского мира действуют в большей половине государств планеты. В огромной степени — это заслуга Вербицкой. И памятник ей.
И как тяжело было открывать одному Ассамблею Русского мира в Ярославле, в ноябре 2019 года, когда мы уже знали, что Людмиле Алексеевне очень плохо.
Международная Ассоциация преподавателей русского языка тоже стала её детищем. У МАПРЯЛ были и есть отделения по всему миру, и Людмила Алексеевна не просто знала руководителей каждого из них. Она была дружна с ними. Именно это – её дружба, тепло, забота – делало русистов планеты Земля единым целым.
Я видел это на всемирных конгрессах МАПРЯЛ в Варне и Шанхае, Гранаде и Сочи.
Людмила Алексеевна была лидером и отечественных русистов, объединённых в Российское общество преподавателей русского языка и литературы.
А ведь она была ещё сопредседателем в Обществе русской словесности – вместе со Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Кириллом. И там шла очень большая работа русистов.
И, как будто всего этого мало, ещё и председательство в Российской академии образования – организации очень непростой, как любая большая Академия, но решающей задачи огромной важности. В кабинете на Погодинской улице во многом определялись судьбы российского образования. И я был свидетелем того, как буквально на глазах с приходом Людмилы Алексеевны менялся настрой общих собраний РАО, как Академия становилась более целеустремлённой, заглядывающей в будущее.
Когда у меня спрашивали, по какому словарю можно безошибочно узнавать о нормах русского языка, я с радостью понимал, что мне никакой словарь не нужен. Рядом была Вербицкая.
Людмила Алексеевна всегда была в движении. Помимо того, что она перемещалась между Москвой и Санкт-Петербургом, как на работу и с работы, у неё хватало сил много путешествовать по стране и миру. Её всегда можно было застать, чтобы переговорить, решить срочные вопросы. Но её всегда было очень сложно застать на одном месте.
Вербицкая была опытным и тонким Дипломатом. Не случайно именно ей Президент Российской Федерации поручил заниматься Петербургским диалогом – очень важным форматом диалога гражданских обществ России и Германии под эгидой лидеров двух стран. Когда площадки для разговора России с Западом рушились одна за другой, Петербургский диалог стоял как один из последних оплотов сохраняющегося сотрудничества с Европой. Он и сейчас стоит, хотя и осиротел. Без Вербицкой.
И был ведь ещё один такой формат, который не обошёлся без Людмилы Алексеевны, – такой же содержательный диалог с Южной Кореей.
Вербицкую любили. Я видел и чувствовал это в стенах Санкт-Петербургского университета, в фонде «Русский мир». Я видел и чувствовал это особенно наглядно, когда вся северная столица чествовала Людмилу Алексеевну в дни её юбилеев. И в торжественном белоснежном зале филармонии, и на корабле – в лёгкой дымке волшебной белой ночи на тихой Неве.
Полный кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством». Много таких женщин в нашей стране? Вот и я не припомню.
Людмила Алексеевна была Женщиной. Красивой, стильной, порой даже кокетливой. Знавшей себе цену, умевшей нравиться.
Всегда безупречно одета, элегантна. Стильные платки, изысканные броши. Людмила Алексеевна проявляла исключительное внимание к каждой детали своего туалета. У неё был врождённый вкус.
Не сразу, но когда мы уже неплохо узнали друг друга, Людмила Алексеевна стала позволять откровенность и в отношении своей нелёгкой судьбы. Того, что было больнее всего. В отношении казнённого по Ленинградскому делу отца, отправленной в Тайшетский лагерь матери. Детской трудовой колонии во Львове. Такое детство могло сломать кого угодно, но только не её. Трагедии, пережитые в юные годы, не придавили, не озлобили, а сделали сильнее. Воли и силы духа Вербицкой было не занимать.
Она была Другом. Душой компании. Могла запросто пригласить в один из своих излюбленных питерских (как она не любила это слово!) ресторанов. Не уверен, что у неё были любимые рестораны в Москве. Она могла долго беседовать с моей супругой о чём-то очень женском и доверительном. Или заехать к нам на дачу под Москвой, чтобы привезти подарки на трёхлетие нашего младшего сына.
Она была Человеком. Душевным, отзывчивым, переживающим и сопереживающим, всё принимающим близко к сердцу.
Мы всегда будем Вас помнить, Людмила Алексеевна…
