Задумка вывести из городов и населенных пунктов учреждения уголовно-исполнительной системы, по словам министра юстиции РФ Константина Чуйченко, будет отражена в новой концепции развития ФСИН. Задача — с одной стороны, оптимизировать работу учреждений, с другой — убрать их подальше от обывателей, сформировав для этого отдельные площадки.
Также министр отметил, что ФСИН должна быть более гуманной, в центре внимания тезис — совершил преступление человек, и необходимо сделать все возможное для его возвращения к нормальной жизни. Святые слова. Но как тут поможет идея вывести СИЗО и колонии за пределы городов? Мое личное убеждение (как правозащитника, который 10 лет мониторит места принудительного содержания) – никак. Более того, она навредит.
— Во-первых, это нереально, поскольку потребует больших денег, — говорит директор Института прав человека Валентин Гефтер. — Но даже если говорить о долгосрочной перспективе, с точки зрения социальной составляющей это совершено неправильно. Это приведет к еще большей изоляции людей от общества. Это какая-то паразитология – убрать заключенных подальше. Та самая оптимизация, которая хуже болезней.
— На реализацию этого проекта потребуется минимум лет 10, а затраты будут просто колоссальные, — считает вице-президент Российского подразделения Международного комитета защиты прав человека Иван Мельников. – При этом возникнут дополнительные сложности буквально для всех, чья жизнь или работа так или иначе связаны с тюрьмой. Суды и следственные органы тогда придется вывести за черту города. Иначе как будут доставлять туда заключённых? Придется строить жилые дома для сотрудников, они ведь не смогут каждый день тратить уйму времени на поездки на работу за город и потом обратно домой.
Возникнет и еще одна важная проблема – доступ к людям, содержащимся в неволе, их близких и адвокатов. Если сейчас, чтобы сделать передачу или прийти на встречу с подзащитным, скажем, в «Бутырку» можно легко, поскольку это СИЗО располагается практически в центре Москвы, то не понятно, как это будет после реализации законопроекта. Вырастут транспортные расходы для семей, которые и без того оказались в тяжёлом положении. А поскольку родные будут реже приезжать на свидания – то о какой социализации может идти речь?
Затруднен будет и общественный контроль. Как показала практика – чем ближе к дому члена ОНК место принудительного содержания, тем чаще он его проверяет. В итоге у нас сейчас самые «слепые» зоны – тюрьмы, находящие в наибольшем удалении от крупных городов.
Так что выдворение пенитенциарных учреждений на выселки вызовет массу проблем. Собственно, этому уже есть подтверждение. Когда знаменитые питерские «Кресты» переселили за город, сразу начался недобор сотрудников. Мало кому хотелось тратить по полтора часа на дорогу. Причем СИЗО уехало не за тридевять земель, а в Колпино – ближайший пригород Северной столицы.
Вообще, на мой взгляд, неправилен сам посыл, который заключается вроде бы в благом деле — вытеснить из жизни общества тюрьму. Но благое ли оно в действительности? Если мы хотим, чтобы россияне реже сталкивались с миром «по ту сторону колючей проволоки», то надо повышать качество образования, уровень культуры («кто строит школы, тот закрывает тюрьмы»). Только так можно снижать преступность. И уж точно не деланием вида, будто ее не существует. Так можно дойти и до того, чтобы закрывать все судебные процессы (чтоб народ на них не ходил и не расстраивался).
Пока люди совершают преступления, они должны на наших глазах и проходить свои «тюремные университеты». В открытости главное достижение демократического государства. А мы ведь живем именно в таком, разве нет, господин Чуйченко? Во многих странах школьников возят в тюрьмы на экскурсию, чтобы они знали, что их может ждать в случае нарушения закона. Не тюрьмы надо бояться, а того, что туда приводит.
