Федеральные инновационные площадки (ФИП) на базе школ появились в нашей стране еще в 1997 году. Тогда, правда, они назывались чуть иначе, но суть была та же: проведение научной работы без отрыва от образования и оперативное внедрение в обучение последних достижений науки. Другими словами, создание этаких инновационных школ на основе симбиоза науки с обучением.
В течение двух десятилетий ФИПы жили своей внутренней жизнью, практически незаметной для обывателя, и вот теперь их деятельность попала под прицел властей. Вопрос о том, почему это случилось в ходе сегодняшней пресс-конференции в ТАСС нам удалось задать министру просвещения Сергею Кравцову.
— Сергей Сергеевич, в СМИ появилась информация чуть ли не о закрытии федеральных инновационных площадок. Говорят, что на их деятельность выделялись значительные суммы. Действительно у Минпросвещения есть вопросы к их деятельности, и не означает ли это, что нам не нужны инновационные школы?
— Наука и инновации – действительно необходимые и в какой-то мере даже системообразующие вещи для школ и развития общего образования. Естественно, речи не шло и не идет о сворачивании каких-либо программ в части поддержки инноваций, в том числе и когда мы говорим про федеральные инновационные площадки на базе школ, — заявил Кравцов. — Но мы проанализировали деятельность инновационных школ за последние годы и увидели, что многие из них не соответствуют полученному статусу.
Более того, ни одна из них не смогла подтвердить критериев отбора именно по науке и инновациям. Мы видим, что большинство площадок работают уже долгие годы с нулевым эффектом и спорными показателями. При этом деньги, из различных источников, на инновационные школы тратятся не маленькие. До миллиарда в год! Мы сейчас в рамках наших полномочий тщательно и детально разбираемся с деятельностью ФИП. В случае необходимости подключим соответствующие контрольные и надзирательные органы.
Министр также подчеркнул, что «инновационные школы нужны, ведь инновационная деятельность в образовании — это драйвер развития. Но нужны прозрачные и понятные механизмы получения этого статуса, понятные и прозрачные цели и задачи инновационной деятельности, наглядные результаты работ, которые должны опираться на государственные приоритеты, Всего этого на данные момент нет. Поэтому мы делаем перезагрузку этой работы, тем более, что за последние 10-15 лет многие инновации уже ушли в практику».
Недавнее расследование «Царьграда» дает некоторое представление о том, что именно в деятельности ФИПов вызвало вопросы. Так, один из них, к примеру, провел мощное исследование на тему: «Форма познания этнического многообразия коренных народов, проживающих на территории Ямала. Экспозиция «Олень — основа жизни»». Другой — на тему «Внедрение форм и методов управления корпоративными отношениями школы». «Стоимость этих работ составила 220 млн руб., и это не опечатка!» — подчеркивает автор расследования.
Если все так и есть, и, особенно, если изыскания подобного рода — не самодеятельность отдельных «инноваторов», а промысел, поставленный на поток, решение властей реорганизовать систему понятно. Однако принятое решение, по оценке главы Общества защиты прав граждан в сфере образования Виктора Панина, «означает не только изменение бизнес-процесса, связанного с инновационными школами, но и смену бизнес-получателя».
Рынок этот, разумеется, не так велик, как, скажем, рынок учебников — в министерстве оценили его «всего» в миллиард рублей. Но все же и не так уж мал, если вспомнить, что «школьные корпорации» вкупе с «оленем как основой жизни» «потянули» по 200 млн бюджетных рублей каждый. «Вот только выиграют ли от этих перемен школы? — задается вопросом Панин.- Идея соединить школу с инновациями была хорошей. Но что из этого вышло?»
