«Когда мы говорим о необходимости возвращения памятника Феликсу Эдмундовичу Дзержинскому на Лубянскую площадь Москвы, мы говорим даже не столько об историческом, сколько об историко-культурном значении этого монумента, — написано в подготовленном обращении к руководству Москвы. — Как реальный исторический политический и государственный деятель Феликс Дзержинский до сих пор, по крайней мере, для части нашего общества, безусловно, продолжает оставаться, что называется, спорной фигурой. Но так уж случилось, что памятник ему работы Вучетича и Захарова, как памятник трагической и великой эпохи революций и потрясений, абсолютно бесспорен».
Под этим ходатайством подписалась группа писателей, блогеров и журналистов, среди которых Захар Прилепин, Игорь Молотов, Александр Проханов, Дмитрий Пучков, Леся Рябцева, Семен Пегов и другие.
Конечно, авторы обращения не игнорируют проблему с политической и идеологической «начинкой» предлагаемого ими решения. И пытаются найти ему логическое оправдание:
«Возвращение памятника Феликсу Дзержинскому… на исторически обусловленное место его установки, на Лубянскую площадь, никоим образом не подменяет установленный на этой же площади Соловецкий камень, а, напротив, если хотите, дополняет его. Потому что это всего лишь разные грани истории нашей страны. Которую надо любить и принимать такою, какая она есть».
Дополнительными аргументами в пользу принятия такого решения, по мнению инициаторов нынешней акции является то, что монументальная скульптура Федикса Эдмундовича «успела стать безусловной частью исторического и культурного ландшафта нашей столицы», «одной из своеобразных «визитных карточек» исторического центра Москвы». Но на месте этой «визитной карточки» «зияет сейчас совершенно неправильная и ничем не заполняемая пустота».
Авторы нынешнего ходатайства «за Железного Феликса» подчеркивают, что они в данном случае высказывают мнение многих своих коллег. В сообщении РИА «Новости» цитируется пояснение Игоря Молотова: «Я не успевал записывать желающих подписать это обращение. Ко мне звонили большое количество писателей, блогеров и журналистов… Беспрерывно идут заявки от топовых писателей и журналистов. Оказалось, это очень многим нужно».
Судя по опубликованной уже в СМИ информации, предложение о камбэке бронзового Дзержинского, одобренное упомянутым «большим количеством писателей и блогеров», вызывает неоднозначную реакцию. Например, появилось публичное заявление известного режиссера Владимира Бортко, что он поддерживает такую идею. Глава комиссии Мосгордумы по культуре и массовым коммуникациям Евгений Герасимов, подчеркнул в своем интервью новостному агентству, что решение о возвращении монумента на Лубянку следует принимать с учетом мения москвичей. А пресс-секретарь Президента РФ Дмитрий Песков на вопрос об инициативе заявил на брифинге: «Вопрос не патриотический, а провокационный. Он находится в прерогативе городских властей, оставлю без ответа».
Судьба бронзового Эдмундовича на Лубянке – один из «скрытых очагов возгорания», которые тлеют в современной Москве уже десятилетиями. В числе прочих таких очагов — вынос тела Ленина из мавзолея, переименование станции метро «Войковская»… Периодически столь неоднозначные для многих темы раздувают, они начинают искрить. Но потом все снова успокаивается без принятия каких-либо конкретных решений. До следующего обострения идеологической болезни.
Вопрос, надо ли было в очередной раз бередить болезненненную рану в виде памятника Дзержинскому на Лубянке именно сейчас, когда в российском обществе и так достаточно горячо, сам собою приходит в голову. Невольно закрадывается подозрение, что проблема прописки бронзового творения скульптора Вучетича нынче может быть использована в качестве такого отвлекающего маневра.
Впрочем сам результат такого решения кажется на 100% предсказуемым.
Ну пошумят москвичи в очередной раз по поводу возвращения монумента на площадь перед зданием ФСБ. В очередной раз выяснится, что единого мнения на сей счет в обществе не существует. Значит, надо затевать общегородской референдум. А он ну очень не к месту в условиях все еще грозной эпидемии! Вот и все. Февральский эпизод саги про скульптуру Железного Феликса на этом закончится. И весь пар эмоций народных в свисток уйдёт. Пусть даже не весь, но часть его.
К слову сказать, памятник Дзержинскому, установленный на Лубянке в 1958-м, даже во времена СССР был притчей во языцех. Кто-то с пиететом относился к «пламенному борцу за светлое будущее человечества», а кто-то относился к нему, а, значит, и к его бронзовому воплощению очень негативно. Подавляющее большинство таких оппозиционеров по вполне понятным причинам не афишировали свои чувства.
Критически настроенные советские граждане отделывались в основном передачей из уст в уста произведений народного творчества, в которых обыгрывалось то, что монумент Дзержинскому установлен на изолированном островке посреди площади. В связи с такой недоступностью одинокой фигуры «главного чекиста», этот памятник в обиходе заслужил прозвище «Робинзон Крузо».
Гулял по городу также анекдот. Спрашивают у армянского радио, какой памятник у нас самый дорогой? Армянское радио отвечает: конечно, памятник Дзержинскому. Ведь даже чтобы возложить к нему цветы, надо милиционеру 3 рубля штрафа — заплатить за переход улицы в неположенном месте!
Однако изредка находились смельчаки, которые рисковали действием показать свое отрицательное отношение к увековеченному в металле персонажу. Документальные материалы о покушениях на творение скульптора Вучетича были тщательно засекречены. Но автору этих строк удалось узнать об одном из подобных ЧП, которое получилось весьма громким. В прямом смысле слова.
Об этой «партизанской вылазке» рассказал мне много лет назад Василий Кузнецов (так просил называть себя этот человек), который долго проработал в «доме на Лубянке».
В биографии офицера госбезопасности Кузнецова был период, когда ему регулярно приходилось дежурить «на фасаде» (гуляли, помнится, в советские годы круглосуточно такие неприметные товарищи в штатском вдоль стен главного здания КГБ). Однажды ранним утром вдруг поступил сигнал: на постаменте памятника Дзержинскому появилась какая-то надпись. «Меня с напарником сразу направили туда, – вспоминал Кузнецов. – Смотрим: действительно, на тумбе наискось черной краской буквы выведены: «Убийца русского нар…» Тот, кто писал, видно, испугался чего-то и сбежал, не закончив последнего слова. Но как ему удалось подобраться к памятнику? Ведь ночью площадь совсем пустынная, и этого человека должны были заметить и наши сотрудники, и постовые милиционеры… Впрочем, погода тогда выдалась подходящая для такой затеи, – дождик моросил, все серой мглой затянуто». Крамольную надпись смыли буквально через считанные минуты. А вот удалось ли разыскать самого «диверсанта», Кузнецову не известно.
