Тем не менее, снижение второй волны в России уже посчитали окончательной победой над пандемией. Ясное дело, что люди счастливы снять маски, за минувший год мы дико устали от ограничений и запретов. Радуемся и празднуем, несмотря на то, что вокруг по-прежнему продолжают болеть и умирать.
Но — меньше, это признают все.
Хотя новые штаммы приводят в ужас, поскольку не известно, чем их лечить и как. Уже известно, что вирус, распространившийся в ЮАР, на вакцины реагирует весьма слабо. А сегодня ВОЗ заявила, что знает о подтвержденных случаях заражения новыми штаммами SARS-CoV-2 людей с антителами к коронавирусу.
Новая мутация E484K, которой обладает и южноафриканский штамм, и бразильский, и некоторые варианты британского, помогает вирусу ускользать от антител, и значительно снижает эффективность прививок. Пока что ни одна из вакцин не показала прежней эффективности для этих новых вариантов.
«Мы понимаем, что в какой-то момент может не хватить антительного ответа, который получается после перенесённого заболевания или после вакцинации, и мы должны быть готовы к тому, что, может, придётся модифицировать вакцины и отслеживать применение терапии», — цитируют СМИ Татьяну Руженцову, — замдиректора по клинической работе Московского научно-исследовательского института эпидемиологии и микробиологии имени Габричевского Роспотребнадзора.
Более стойкий не антительный, а так называемый Т-клеточный иммунитет при коронавирусе, до сих пор не определяется. Исследования на эту тему, которые проводились, в том числе и в Москве, лишь оценивают количество активированных Т-лимфоцитов у обследуемых лиц, но не доказывают наличие клеточного иммунитета.
Диагностическая ценность подобного тестирования, которое осенью делали бесплатно, а теперь оно стоит порядка 18 тысяч рублей, не выяснена. «За минувший год так никто точно не понял, возникает Т-клеточный иммунитет у человека при COVID-19 или нет», — анонимно прокомментировал ситуацию «МК» один из экспертов в этой области.
Напрасно винить Великобританию в том, что коронавирус мутировал именно на ее территории. Англичане просто раньше всех остальных это отследили. На самом деле однотипные мутации COVID-19 появились практически одновременно и независимо в разных частях света, что свидетельствует об общем пути мутации коронавируса под давлением факторов отбора и закреплении полезных для него признаков. Где тонко, там и рвётся.
Так почему же на этом тревожном фоне в России пандемия притихла?
— На самом деле, это не только про Россию, вопрос более широкий, — считает независимый аналитик Александр Драган. — Почему эпидемия не распространяется бесконтрольно, почему в какой-то момент заболеваемость достигает пика и затем начинает резко снижаться, даже если нет каких-либо ограничений и мер? Мы это наблюдали на примере Швеции, где первая волна угасла сама собой, хотя переболело на тот момент, по серологическим исследованиям, процентов 10.
Мы наблюдали это на примере Белоруссии, причём дважды. Первый раз — в июне, когда при полном отсутствии ограничений прирост смертности составил 40%, а потом всё само собой спало, и второй раз — уже осенью, причём осенняя вспышка была, похоже, сильнее. Но вот она тоже сошла на нет в декабре-январе, и сейчас в Белоруссии стационары массово возвращаются к своему обычному профилю.
Показатели заболеваемости коронавирусом снижаются не только у нас, но вот такими фантастическими темпами — едва ли не на тысячу человек в день, – исключительно в России.
Та же ситуация была и в Украине. По-настоящему эпидемия пришла к нашим ближайшим соседям только осенью, за сентябрь, октябрь и ноябрь, как подсчитали эксперты, избыточная смертность здесь составила 30 тысяч человек. С начала января в Украине объявлен локдаун, при этом парадоксальным образом заболеваемость начала падать с ноября. А локдаун, по сути, опоздал на несколько месяцев. Похожая история в Молдове, где не было первой волны весной и летом, пик пришёлся на октябрь-ноябрь, в больницах и реанимациях попросту не хватало мест. Однако в декабре тоже начался спад, который продолжался почти весь январь. Сейчас уже и Украина, и Молдова вновь начали заболевать, это видно как по положительным тестам, так и по госпитализациям.
При этом сезонность или погодные условия не слишком сильно влияют на распространение или затухание пандемии, о чем свидетельствует очередные вспышки в ЮАР и в Бразилии.
«Мы имеем дело с многофакторным эпидемическим процессом, который развивается по своим законам. Сейчас в России — спуск со второй волны. Но рассчитывать на то, что это конец пандемии,, я бы не стал», — продолжает Александр Драган.
Эксперты сходятся на том, что приобретённый после первого знакомства с коронавирусом иммунитет отнюдь не гарантирует защиту при встрече с новыми вариантами той же инфекции, имеющими мутации, которые позволяют уклоняться от иммунного ответа. Так, по результатам клинических исследований вакцины Novavax в ЮАР в группе плацебо люди с антителами и с отсутствием антител заболевали модифицированным штаммом с одинаковой частотой – 3,9%, более того, средне-тяжелые и тяжелые случаи COVID-19 регистрировались также одинаково в обеих группах – 2,3% и 2,4%.
Из-за низкой эффективности вакцинации ЮАР приостановила использование одной из вакцин, несмотря на то, что на прошлой неделе страна получила порядка 2,5 миллионов доз.
Ни шагу из дома
В Европе продолжается строгий локдаун, в Китае каждый новый случай заболевания приводит чуть ли не к локальному апокалипсису, когда контактировавших с заболевшим людей закрывают целыми кварталами без права выхода на улицу, у нас же на этом фоне в один день взяли и сняли большинство ограничительных мер. В большинстве регионов отправили школьников с дистанта, а взрослых обратно в офисы с удаленки, повсеместно сократили ПЦР-диагностику. Даже в суровой Чечне разрешили ходить без масок.
Запреты сняли, статистика, по-крайней мере, официальная, не растёт, хотя, казалось бы, должна — ведь по-любому ещё переболело гораздо меньше половины россиян. То есть даже если бы коллективный иммунитет от коронавируса существовал, в чем сомневаются многие, ему просто неоткуда пока взяться.
Если смотреть цифры Роспотребнадзора, то переболели 4 миллиона человек, что составляет всего-то 6% населения. Независимые эксперты сходятся на цифре 40-45 миллионов перенёсших COVID-19 граждан. Что опять-таки не дотягивает даже до 50% жителей страны.
Не обязательно быть профессионалом в эпидемиологии, обычный человек с высшим образованием тоже может попытаться понять для себя, что происходит. Вирус распространяется не линейно. Социальная жизнь устроена куда более сложно. И если какая-то группа, где одномоментно переболели свыше 50-60% ее членов, приобрела, пусть временный, на 3-6 месяцев, но иммунитет, то рост заболеваемости неизбежно затормозится, потому что заражать на какое-то время станет некого. Так, если переболела большая часть дома, но при этом его жильцы не ходят в гости, а сидят по своим квартирам, то они будут оставаться здоровыми. Но если через какое-то время они станут социально активнее, начнут ездить в общественном транспорте, ходить в офисы и учебные заведения, то заболеваемость вернётся, так как иммунитет у уже переболевших подойдёт к концу, а на новые штаммы защита не распространится.
Так случилось в Нью-Йорке, где после масштабной весенней вспышки, когда были инфицированы несколько миллионов человек, вирус не давал о себе знать вплоть до конца ноября. А потом все опять-таки началось заново.
«В Нью-Йорке ковид продолжает тлеть, — пишет на своей странице в соцсети известный реаниматолог из Бронкса Евгений Пинелис. — Этим вторая волна отвратительней первой. Она такая медленная, а противное чувство бессмысленности сопротивления и беспомощности нарастает, как в лучших романах Стивена Кинга».
Эксперты полагают, что подобному развитию ситуации способствует замещение старых штаммов коронавируса новыми мутантными штаммами, так как увеличивается число случаев инфицирования именно ими. В том числе и тех, кто болел раньше другими штаммами.
19-летний парень из Великобритании Джозеф Флэвилл успел дважды перенести разные типы COVID-19, при этом находясь в коме в результате автомобильной аварии. О том, что произошло за этот год с человечеством и с ним самим молодой человек узнал только на днях, когда наконец пришёл в себя.
Тревожные расчеты
В марте-апреле, примерно через полгода после второй волны, когда временно приобретённый иммунитет у тех, кто переболел в сентябре-ноябре, снизится до незначительных показателей, может прийти новый виток пандемии.
«Вообще опасно считать, что у нас теперь коллективный иммунитет, бояться нечего, снимай маски, отменяй ограничения, — продолжает аналитик Александр Драган. — Перед глазами есть уже горький пример бразильского Манауса, где осенью учёные насчитали 76% переболевшего населения. Все этому только и были рады: чиновники успокаивали, что второй волны не будет, люди окончательно расслабились.
А в январе там вновь началось, вскоре закончились места в больницах и реанимациях, в городе подходил к концу кислород, тяжелобольные вынуждены были лечиться дома с купленными за свой счёт кислородными баллонами, а смертность выросла раз в пять. Люди тоже думали, что переболели все, и теперь-то эпидемия для них закончилась”.
Rt — это так называемый коэффициент распространения коронавируса, показатель, определяющий среднее количество людей, которых инфицирует один больной до своей изоляции. Этот индекс рассчитывается на основе статистики по приросту новых случаев за последние восемь суток. Именно коэффициент распространения коронавируса используется для принятия решений о переходе к первому, второму или третьему этапу снятия эпидемиологических ограничений. Если Rt меньше 1, считается, что пандемия пошла на спад.
Повлиять на сегодняшнюю ситуацию в России, как пишут эксперты, возможно лишь приложив максимальные усилия для снижения распространения вируса и достижения уровня Rt ниже 0,7, что в принципе нереально при снятии всех ограничений.
Математические модели демонстрируют, что при уровне Rt = 0,9 распространение нового вирусного штамма приведет к увеличению Rt как минимум на 0,5 – в итоге, мер, сдерживающих эпидемию при уровне 0,9, будет не хватать.
В России в среднем Rt составляет сегодня 0,93. Если при таких значениях начнется распространение более заразного британского штамма, ситуация сильно осложнится.
Недостаточность мер по снижению распространения вируса в любой стране неизбежно толкает к тому, что при новом подъеме даже после ввода жестких мер снижение заболеваемости произойдет уже не за 45 дней, а только за 180. Это будет обусловлено исключительно изменившимися свойствами мутировавших вариантов COVID-19, считает председатель комитета в Федерации лабораторной медицины Александр Соловьев.
«Людские смерти для вируса невидимы»
Когда сейчас я слушаю некоторых экспертов, мне кажется, что я перенеслась лет на сто назад, во времена известного американского вирусолога Теобальда Смита, который ещё в 1904-м году сформулировал так называемый закон снижающейся вирулентности. Основной его постулат таков: любой вирус эволюционирует в сторону более мягких вариантов, так как хочет жить сам и не хочет убить своего хозяина, поэтому тяжёлое течение и гибель от инфекции, это, скорее, ошибка природы и симбиоза человека и паразита.
Идея о том, что патоген склонен к компромиссу, а любые опасные мутации вируса умирают вместе со своими носителями, засела в уме ученых на целый век. Изменить свою точку зрения они не могут и не хотят, так как это означало бы полный слом привычного мировоззрения.
Сто лет назад был поставлен опыт на кроликах, болевших распространённой инфекцией кожным миксоматозом. Чем больше кроликов заболевало, тем легче протекала болезнь. Исходя из этого, наблюдателями и был выявлен закон снижающейся вирулентности.
Однако недавние исследования показали кардинально противоположную картину: вскоре после окончания наблюдений смертность инфицированных кроликов снова начала расти из-за новых штаммов миксомы с мутировавшим фенотипом болезни.
Генетическую устойчивость без проблем преодолели варианты вируса, которые имели длительное бессимптомное течение, вызывали глубокое угнетение иммунной системы и продлевали жизнь больного кролика с 10–14 дней до месяца.
Как сообщает канал Coronamed, авторы новейшего исследования пришли к выводу, что вместо обещанной Теобальдом Смитом снижающейся вирулентности наблюдается гонка вооружений между хозяевами и вирусами, где усиление иммунной устойчивости хозяев вызвало эволюцию патогена в сторону подавления иммунитета. Это, кстати, может быть справедливо и для искусственно усиленной устойчивости (например, при иммунизации).
В случае симптомного COVID-19 инфицированный также сначала заражает окружающих (инфекционный период может стартовать уже на 2–3 сутки с момента заражения, за двое суток до первых симптомов). Когда спустя 7–10 дней после первых признаков болезни пациент с тяжёлым течением поступает в стационар, вирус зачастую уже покинул его верхние дыхательные пути, миссия по репродукции и распространению завершена: «Смерти хозяев не могут оказывать прямого эволюционного давления на SARS-CoV2, потому что они происходят за границами вселенной вируса. Наши смерти попросту невидимы для него». Все, кого он достал, вирус заразил. А поэтому — он бессмертен.
Год спустя мы будто бы сделали круг и вернулись в ту же точку, откуда начали движение. Европа вновь закрывается, стремительно растёт заболеваемость, растут госпитализации, смертность в ряде европейских стран (например, в Великобритании и Португалии) бьёт рекорды — а у нас всё спокойно.
Вспышка южноафриканского штамма на австрийском горнолыжном курорте, по миру стремительно распространяются новые штаммы, более заразные, более летальные, и, что хуже, умеющие уходить от иммунного ответа — а у нас головокружение от успехов.
«Это очень напоминает прошлый март, когда Европа уже полыхала, а Россия до последнего не признавала серьёзность проблемы, — уверен аналитик Александр Драган. — И это едва не привело к коллапсу в апреле, когда был риск, что ещё чуть — и попросту закончатся места в больницах. Очень хочется ошибиться, но, кажется, мы вновь наступаем на те же грабли, только новые грабли могут оказаться ещё больнее»
