Огласку трагедии придала бывшая участковая медсестра больницы, где работал погибший, Ольга Тунгулина. Она же рассказала «МК», кого могут сделать крайним в гибели фельдшера, почему ее саму не обслуживают в поликлинике и как повело себя руководство больницы в данной ситуации.
— После огласки этой истории нас пригласили в Москву на съемки передачи про погибшего, — начала Ольга Тунгулина. — 19 января в столицу поехали родственники Каира, его коллеги. От руководства больницы тоже должен был кто-то присутствовать на эфире, чтобы озвучить свою версию. Но все начальство ушло на больничный: главврач слег с ковидом, главная медсестра — вроде с гипертонией. Мы так надеялись, что программу покажут и в больнице что-то изменится. Чуда не произошло. Передача не вышла в эфир. А у нас лучше не стало.
По словам собеседницы, главная медсестра, которая выговорила фельдшеру за забытые тонометр и пульсоксиметр и, получается, косвенно подтолкнула Каира отправиться за медприборами, теперь взялась за Ольгу.
— У нас в соцсети есть группа «Подслушано в Нижней Тавде». Я публиковала там пост про Каира, рассказывала, что происходило потом, — продолжает Тунгулина. — Но конкретных фамилий не указывала, ничего не комментировала, разве что лайк кому-то поставила. Старшая медсестра после этого написала на меня заявление в полицию. Она посчитала, что ее оскорбляют, и попросила разобраться. Два раза ко мне с проверкой приходил участковый. С меня взяли объяснения. Участковый успокоил, оскорблений в моих постах не нашел.
— Руководство больницы ранее пыталось обвинить вас в клевете?
— В отношении меня пытались возбудить уголовное дело по жалобе руководства больницы. Но оснований для возбуждения дела не нашлось.
— Как себя чувствуют коллеги погибшего, которые встали на защиту Каира и продолжают работать в больнице?
— Всему персоналу больницы запретили давать комментарии журналистам, поэтому от них вы ничего не добьетесь. Знаю, что одна женщина уволилась. Она заболела ковидом. Долечиться ей не дали, руководство велело ей выходить на работу. Она вернулась с одышкой и написала заявление по собственному желанию. В больнице много проблем, но самая главная — отношение руководства к рядовым сотрудникам. У нас даже молодые специалисты не задерживаются. Я раньше бейджики готовила для новых фельдшеров, которых отправляли работать в сельские ФАПы. Случалось, только сделаю бейджик, а отдавать уже некому, человек передумал оставаться здесь, потому что нет условий для нормальной работы. У меня друзья на ФАПах трудятся, многие сейчас тоже думают увольняться. Недавно мне звонила зареванная фельдшер пенсионного возраста одного из сельских ФАПов. Жаловалась, что ее после рабочей смены посылают до 8 вечера ходить пешком по деревенским домам, обслуживать экстренные вызовы, так как вроде «скорых» не хватает. Вот она пешком и ходит по морозу. Поселок приличный, протяженностью 5 км. Идет она одна в темноте, фонарей в деревне нет, зато пьяных и бездомных собак хватает.
Ольга рассказала и о том, как ее история о гибели коллеги аукнулась ей.
— У меня астма, нужно пройти обследование в нашей поликлинике, чтобы врачи выписали льготные препараты. Но меня на прием не записывают. Звоню в регистратуру, чтобы получить талон, а в ответ: «Записи нет». Купить на свои деньги лекарства не могу, слишком дорого. На работу тоже не устроиться, для этого нужно пройти медосмотр, куда я не могу попасть.
— Родственники погибшего собирались писать заявление в прокуратуру. Есть результат?
— По-моему, проверку проводят. Знаю, что семья обращалась за помощью к депутату Тюменской областной думы. Он помог, семье выплатили денежную компенсацию. Но те, кто действительно в ответе за происходящее, остались в стороне. Сделать крайней, судя по всему, решили молодого терапевта отделения профилактики, врача с высшим образованием и с зарплатой порядка 15 тысяч рублей, у которой не очень-то сложились отношения с главврачом. Недавно ее вызвали в отдел кадров и потребовали писать объяснительную по поводу погибшего фельдшера. Ей нужно отчитаться, на каком основании Каир перерабатывал, почему пошел за приборами, а она не знала, почему недоглядела. Но эта женщина практически не сталкивалась с Каиром по работе. Теперь волнуется, что ее засудят. А наше руководство тем временем решило переждать шумиху. Так ведь всегда бывает, проходит время — и даже самая громкая история забывается.
