Мила Рубинчик — о Михаиле Зеленском: он был силён и энергичен, но не жалел себя
28 февраля 2023, 18:45 МСК
Аудио-версия:
Ваш браузер не поддерживает элемент audio.
Поделиться
Комментарии
Супруга телеведущего, скончавшегося более года назад, только сейчас решилась прокомментировать это событие.
История, которую вы прочтёте ниже, – рассказ от первого лица. Мила Рубинчик эксклюзивно делится ею с читателями «Чемпионата». Она признаётся, что до конца так и не приняла факт смерти мужа, но готова о нём говорить, чтобы помочь другим. Как пережить тяжёлую утрату и не сломаться? Какие уроки нужно извлечь, чтобы не допустить её?
Михаил Зеленский умер 11 января 2022 года. Ему было всего 46 лет. Случилось это во время отпуска в Доминиканской Республике. Причина – сердечный приступ. Подробности до сих пор мало кто знает, ведь супруга Михаила, которая была с ним рядом, до сих пор не находила в себе сил и желания что-то комментировать.
Мила Рубинчик
наставник по отношениям, трансактный аналитик
Наверное, к такому подготовиться невозможно. Даже если у человека страшная болезнь и врачи сказали: «Вам осталось полгода»… Даже в этом случае, мне кажется, ты не будешь готов, когда всё случится. Плюс ко всему на отдыхе ничего подобного не ждёшь. Ты ведь едешь набираться сил, укреплять своё здоровье — физическое и ментальное. А в итоге…
Как это произошло
Первая реакция — настолько сильный шок, что фактически все эмоции заблокировались. Есть несколько стадий принятия горя, и ты просто застреваешь на первой. В отрицании. Не можешь поверить, что такое вообще произошло, просто действуешь механически, как машина.
Фото: личный архив Милы Рубинчик
Ведь помимо того, что это страшная трагедия, сразу возникает куча вопросов, которые нужно решать и как можно скорее. Когда ты в другой стране, с маленьким ребёнком, потребуется целая операция, чтобы вывезти тело в Москву…
Российский консул в Доминикане мне тогда сказал, что это был не единственный случай внезапной смерти в тот день. Он прямо подряд объезжал отели и больницы. Я так понимаю, что в тропических странах такое часто случается. Медицина просто на нулевом уровне. Реанимационным действиям никто не обучен.
Хотя у Миши случай был такой, что даже будь мы на тот момент в Москве или Швейцарии, прямо у входа в лучшую клинку мира, его всё равно бы не спасли… Это произошло за несколько минут. Тромб оторвался, это секунда.
Фото: РИА
Нужно изначально очень бережно относиться к своему здоровью, регулярно проверяться у врачей, в чём-то себя ограничивать. Но в 46 лет, когда ты полон энергии, конечно, ты об этом не думаешь. Тебя ничего особенно не беспокоит. Ну, колет что-то где-то. Так у нас у всех что-то где-то колет. Покололо-покололо и отпустило. Вроде бы… А по факту — плохой холестерин.
Что было потом
Я сидела в гостиничном номере. Круглые сутки разрывался телефон. Ведь когда в Доминикане день, в Москве — ночь, а когда там ночь — в Москве день. Сна не было. Ложишься и смотришь в потолок.
Фото: личный архив Милы Рубинчик
Да и некогда было спать. Ночью всё время отвечала на звонки, а днём занималась вопросами по репатриации, документами. В Доминикане всё это отдано на откуп коммерческим компаниям и решается очень сложно. Честно говоря, если бы не поддержка ВГТРК, я бы не справилась. У них там свои договорённости, благодаря которым удалось быстро найти прямые контакты. В общем, посодействовали во всех вопросах.
Они очень уважали и любили Мишу. Для них это была такая же трагедия и большая потеря. Поэтому они моментально включились во все процессы.
Фото: РИА
В тот момент меня тоже не стало. Я просто сидела в номере, ничего не хотела: ни есть, ни пить, ни спать. Даже говорить не хотелось. Друзья мне звонили и просили: «Просто говори всё, что в голову взбредёт. Главное, не молчи. Выговаривайся максимально, а захочешь плакать — плачь». Но я даже плакать не могла.
Если бы не дочь…
Милана приносила мне еду и чуть ли не силой кормила. Говорила: «Нам ещё домой лететь. Поэтому давай хотя бы фрукты начинай кушать. Я прочитала в интернете, что важно есть побольше сладкого. Это помогает, чтобы мозг работал». Дети сейчас просто не по годам умные.
Фото: личный архив Милы Рубинчик
Очень важно, чтобы рядом с тобой в такой момент был близкий человек. Пусть даже это 11-летний ребёнок, который держит за руку, обнимает или просто молчит, когда уже не нужны никакие слова.
Нужно изначально очень бережно относиться к своему здоровью, регулярно проверяться у врачей, в чём-то себя ограничивать. Но в 46 лет, когда ты полон энергии, конечно, ты об этом не думаешь.
К счастью, Милана не присутствовала, когда это случилось. Она ждала нас в лобби отеля. Понятно, что всё произошло быстро, но это было очень страшно, и забыть такое невозможно. Вроде бы всего две-три минуты… Но это были минуты настоящего ада. И самое жуткое то, что ты ничем не можешь помочь. Я бы не хотела, чтобы дочь это видела.
Принятия нет
В таких ситуациях обычно говорят про жизнь «до» и «после». Но я бы не сказала, что у меня произошло такое разделение. Никакого «после» не случилось. Тут, наверное, история такая: ты будешь пребывать в этом состоянии до тех пор, пока не проживёшь своё горе полноценно. Пока не пройдёшь все стадии: отрицание, гнев, торг, депрессия, смирение. Они все известны и давно описаны.
Фото: РИА
Я работала с психологами. Это был первый ресурс, куда я обратилась. Но классическая психология — немножко не мой случай, ведь там нужно выходить в эмоциональную сферу.
Тебя постоянно спрашивают: «Что ты чувствуешь?». А ты ничего не чувствуешь или злишься из-за того, что тебя заставляют заходить на территорию чувств. Вот и сейчас… Год прошёл, а фаза принятия так и не наступила. Причём не только у меня. Я общаюсь с близкой подругой Миши, и она до сих пор не может поверить в случившееся. Кажется, что это какая-то ошибка. Даже после похорон, где ты попрощался и теперь точно должен смириться с фактом, что человека нет, принятия не происходит.
В тот момент меня тоже не стало. Я просто сидела в номере. Ничего не хотела — ни есть, ни пить, ни спать. Даже говорить не хотелось.
Настолько силён этот блок у тебя в душе, в сердце или в голове. Мне до сих пор снится, как я ему говорю: «Представляешь, Миша, такая была страшная ситуация… Мы думали, что ты умер». Мне до сих пор снится, что он живой. Так что принятия нет — ни у меня, ни у близких.
Фото: личный архив Милы Рубинчик
Как жить дальше
Отчасти помогла работа. За год до всего этого мы начали готовить масштабный проект — сервис психологической поддержки. Это была большая командная работа. Программисты, дизайнеры, маркетологи, копирайтеры, психологи и многие другие. Работа заставляет переключиться, напоминает, что мы здесь нужны. Это важно, но не только это.
Элементарная забота о себе, своём здоровье, теле, физическая активность — важные составляющие для полноценного восстановления. В здоровом теле — здоровый дух. Это всегда главный ресурс, чтобы продолжать жить дальше.
Работа с психикой — момент очень тонкий. Нельзя насильно никого лечить или спасать. Поэтому если человек приходит к психологу с недоверием, как будто бы его заставили, уговорили, попросили пойти в терапию, то вряд ли что-то дельное получится.
Мне классическая психология не очень подошла. Оказался ближе тета-хилинг. Я не пропагандирую ни в коем случае этот подход, просто делюсь своим личным опытом. Конечно, результат от классической психотерапии тоже был. Они хотя бы заставили меня выплакаться, вытащили эмоции. Я, может быть, и не хотела говорить на этом языке, но тем не менее проплакаться — это тоже важно.
Элементарная забота о себе, своём здоровье, теле, физическая активность — важные составляющие для полноценного восстановления. В здоровом теле — здоровый дух.
Фото: личный архив Милы Рубинчик
Копить в себе мысли и эмоции — не самая лучшая история. Потом всё уходит в тело и выстреливает уже не ментальными, а вполне физическими недугами.
Взгляд со стороны важен, ведь сами мы себя всегда защищаем и оправдываем. Нам себя жалко. Мы не хотим себе во многом признаваться, не хотим себя унижать и так далее. Только правильные и нужные вопросы со стороны грамотного психолога могут нас натолкнуть на другие, часто неудобные, мысли. Поэтому и нужен специалист, который задаёт тебе те вопросы, которые ты сам себе не захочешь задавать. Мозг просто исключает их. Он всегда ищет подкрепление уже сложившимся стратегиям и схемам.
Психолог нужен как раз для того, чтобы иметь эту смелость — разрушить старые программы. Тогда приходит осознание, почему мы действуем так, а не иначе, и в чём наша личная выгода.
Хейтеры всегда будут хейтить
Конечно, публичность добавляет проблем. Тебе и так плохо, а ты ещё должен кому-то что-то доказывать… Порой выводы прессы о твоих поступках просто не укладываются в голове, порой смешат. Чаще всего это что-то среднее.
Например, история с удалением фото из соцсетей. Так получилось, что за два дня до Мишиной смерти я заархивировала всю ленту и написала знакомой девочке-фотографу, что хочу полностью поменять свою страничку. 9 января там не было никаких фотографий вообще. Но, когда всё случилось, люди узнали обо мне из новостей и поспешили в соцсети, а там ничего не оказалось…
Фото: личный архив Милы Рубинчик
Разумеется, посчитали, что я нарочно всё удалила. Но зачем, в чём смысл? Последнее, о чём ты думаешь в такой момент — это о своих соцсетях. И на моей странице оставалось много актуальных «сториз» с Мишей из наших поездок. Не видела смысла оправдываться и объяснять, почему так вышло. И сейчас не вижу.
Копить в себе мысли и эмоции — не самая лучшая история. Потом всё уходит в тело и выстреливает уже не ментальными, а вполне физическими недугами.
Каналы хейта нужно решительно перекрывать. Мой электорат на YouTube-канале «Прокрастинатор» — на 98% парни. С ними нет проблем. Если там и попадаются какие-то хейтеры, то это случайные персонажи, часто сильно обиженные женщинами. А вот в соцсетях я долго ничего не постила, не хотела, чтобы потом мне писали всякую чушь. Убрала возможность личных сообщений, выключила комментарии к фотографиям, удалила «сториз» актуальные.
Фото: личный архив Милы Рубинчик
Моя память, наша история всегда останутся со мной. А давать кому-то возможность выговориться в моих соцсетях я не хочу. Они пишут эти гадости не только мне, а всем подряд. Это такой диалог с самими собой. Обвиняя кого-то, они в тот момент чувствуют себя лучше, добрее, справедливее. Осуждая других, дают своей самооценке возможность немножко подрасти.
Если я не выкладываю фото с кладбища, то придут люди, знающие, как правильно нужно страдать: «Поплачь на могилке! Или тебе всё равно?». Если я сделаю фото в чёрном платке с зарёванными глазами, эти же люди напишут: «Ты — лицемерка. Зачем ты всё это делаешь? Горе надо проживать в одиночестве!» Что бы ты ни сделал — желание покритиковать обязательно возникнет.
Фото: личный архив Милы Рубинчик
Пишут всякое
Статьи с разбором моего поведения — отдельная история. Конечно, по сути, их никто не читает. Они только таргетом прилетают к моим знакомым, которые прочитали тогда ту страшную новость и искали подробности. Именно друзьям и родственникам вся эта ерунда попадается на глаза. Вот это неприятно, потому что близкие не могут напрямую спросить или мягко со мной обсудить вещи из разряда: «Мила — такая сволочь: ищет себе мужа на сайтах знакомств, а уже в апреле праздновала день рождения».
Я бы не назвала это празднованием. Открыть на пляже бутылку шампанского, чтобы сделать глоток, сфотографироваться и оставить её местным маргиналам…. Плохо это? Окей, пусть будет плохо.
Фото: личный архив Милы Рубинчик
С сайтом знакомств — такая же история. По факту обзоры на «Тиндер» и курс по нему я делала задолго до всего этого. Миша был в курсе, сам со мной смотрел анкеты и смеялся над тем, какую чушь люди о себе там пишут.
Вот поэтому, когда я прилетела в Майами, сразу сделала обзор о том, что происходит у них в «Тиндере». Это были обычные «сториз». Кстати, сразу написала, что на свидание не собираюсь. Даже если бы захотела, строить отношения с человеком, который находится от тебя в 16 часах авиаперелёта — это полный бред. В общем, просто развлекла девчонок, показала им парней. Посмеялись и всё — закрыли тему. Но для кого-то она осталась открытой, стала поводом написать статью.
Жизнь продолжается
Сейчас я нахожусь в отношениях с человеком, которого знаю 15 лет. Так получилось, что эта трагедия каким-то образом нас воссоединила. Мы поддерживали связь, общались, а сейчас на фоне дружбы начали складываться отношения. И я благодарна, что этот человек есть в моей жизни, потому что это действительно важно.
Фото: личный архив Милы Рубинчик
Не стала бы кому-то советовать этот путь — сразу бросаться в новые истории, ведь тут легко можно наломать дров. Если начнёшь искать какую-то искусственную поддержку, есть риск попасть, к примеру, в созависимые отношения.
Моя память, наша история всегда останутся со мной. Поэтому стараюсь просто не давать лишний повод тем, кто хочет выговориться за мой счёт в моих соцсетях.
Я считаю, что никаких правил нет — кто, как и сколько проживает горе. Если человек готов к отношениям через месяц, да и пусть пробует. Это страшная ситуация, и не дай бог кому-то в ней оказаться. Если получилось найти поддержку — прекрасно. Кому-то, напротив, нужно годами прорабатывать эту ситуацию, бесконечно что-то анализировать. Человек просто не готов к новым отношениям. И он тоже имеет на это право.
У каждого свой путь. Нужно относиться к нему с уважением и пониманием, не навязывая свои представления о норме и морали.
Как правильно проживать сложные жизненные моменты, чтобы не посыпалось здоровье? Инструкции врача и психосоматолога ищите ЗДЕСЬ.
Хочешь получать больше советов и лайфхаков для здорового образа жизни?
Подпишись на еженедельную рассылку Лайфстайла.
Электронная почта
Подписаться
