В соцсетях – многотысячные группы защитников земли от посягательств госкорпорации. По новому проекту здесь планировали застройку, парк, туристическую инфраструктуру. Но тысячи горожан против того, чтобы что-то строить в этом сокровенное месте. Дело в том, что археологические исследования показали: эта часть Петербурга была обитаема задолго до появления города и даже реки Невы – более шести тысяч лет назад. Именно здесь в Средние века шведы делили с новгородцами зоны влияния, строили крепости – Ландскрону и Ниеншнац. Последнюю разрушили после взятия по указу Петра Великого в 1703 году – ровно в год основания Петербурга. Нынешние горожане требуют создать здесь археологический парк, музей под открытым небом, «Газпром» же хочет частично застроить территорию, оставив, впрочем, парковую зону. Из-за этой земли судятся, оспаривают решения, Охтинский скандал уже комментировал даже Владимир Путин.
Несмотря на славное прошлое, от крепостей на Охте осталось немного – несколько лет назад КГИОП (Комитет государственной инспекции и охраны памятников) счёл мыс «достопримечательным местом» без археологических памятников (за небольшим исключением). Итоги экспертизы общественников, настаивающих, что весь мыс – объект культурного наследия федерального значения, Минкульт пока отклонил. В судах разных инстанций определены границы памятника – исходя из этого корпорация подумывает о застройке местности. Параллельно на встрече с членами Совета по правам человека Владимир Путин поддержал идею археологического парка на Охте. Градозащитники ликуют, но конкретных решений до сих пор нет. Земля – у «Газпрома», выкупать её – бить по и без того дефицитному городскому бюджету (дефицит городской казны в 2021 составит порядка девяносто миллиардов рублей). Чем дело кончится, пока не знает, наверное, никто. «МК» пообщался с лидерами мнений по наболевшей теме.
Депутаты местного ЗакСа просили губернатора Беглова прояснить судьбу Охты, но в Смольном не ответили на запрос о выкупе земли под парк-музей, поддержанный президентом. «МК» связался с парламентарием Борисом Вишневским, одним из лидеров движения по защите мыса. Политик недавно перенёс коронавирус, но из жизни города не пропадал. Он полагает, что местные власти не ответили конкретно, потому что переваривают «сигнал» от президента. Сам Борис Лазаревич рассчитывает, что решение будет в течении пары недель или к 25 января.
— Это ответ именно на тему, будет ли город выкупать землю?
— Да, о том, во-первых, возможен ли выкуп и, во-вторых, утверждение планировки, предусматривающей размещение там археологического парка и музея.
— А почему вы считаете, что «Газпром» не может реализовать какой-то из своих вариантов – в тех условиях, которые сейчас определил суд?
— Во-первых, суд принял совершенно абсурдное решение. На мой взгляд, оно к закону не имеет ни малейшего отношения. Оно прямо нарушает конституционные нормы. Суд решил, что можно не публиковать приказ Минкульта об утверждении предметов охраны на Охтинском мысу. Это во- первых. Во-вторых, по этому приказу охраняется только пятнадцать процентов территории, а памятники находятся практически на всем мысу. Планы «Газпрома» предполагают практически уничтожение всего, что находится на территории Охтинского мыса. Это не может нас устраивать. Эту проблему можно решить: Минкульт признает памятники и берет под охрану всю территорию мыса, и тогда застройка там невозможна. И второе: город выкупает у «Газпрома» эту территорию и организует там парк-музей.
— Но ведь для города это большие деньги – выкупать землю у госкорпорации. А у нас бюджет и так дефицитный.
— Газпром когда-то купил эту территорию очень недорого. Во-вторых, если у города нет денег, чтобы выкупать землю, тогда возьмите памятники под охрану, и тогда «Газпром» будет готов продать землю даже за самые маленькие деньги, ведь застройка там будет невозможна.
Впрочем, далеко не все считают, что в период пандемии город должен тратить деньги на возврат когда-то проданной земли. Более того, есть мнение, что облагородить Охту в ближайшем будущем «Газпром» может гораздо лучше городских властей. «МК» побеседовал об этом с архитектурным критиком Марией Элькиной.
— Я так понимаю, сейчас все идёт к тому, что город будет выкупать землю. Что будет дальше в таком случае? Может этот сценарий быть хуже потенциального «газпромовского»?
— Нет ощущения, что сейчас принято решение о выкупе Охтинского мыса городом, оно стало более вероятным только после того, как градозащитники обратились к президенту. Сама процедура выкупа, насколько мне известно, довольно сложная. Даже если участок будут менять на другой, за переход Охтинского мыса в руки города будет заплачено бюджетными деньгами, прямо или косвенно. Шансов на то, что архитектурный конкурс на государственный проект будет организован профессионально и прозрачно в Петербурге, ничтожно мало. Мы увидим, скорее всего, нечто трагически несвоевременное, в стилистике военных монументов 1970-х годов или современных патриотических парков. И это мы еще не начали говорить про качество исполнения, которое в Петербурге сегодня является главной проблемой. Конечно, теоретически возможно, что на Охтинском мысе сделают современный музейный парк, интересный и с хорошим вкусом, но прецедентов подобных успешных проектов в современной России почти нет, и в Петербурге на сегодня нет институции, которая могла бы взяться за такой замысел.
Консервация археологических памятников на Охтинском мысе – я сознательно не вступаю спор относительно их цельности и ценности – высокотехнологичный процесс, и в этом отношении «Газпром нефть», у которой за плечами строительство Лахта-центра, выглядит более надежно, чем любое госучреждение. Да, сейчас компания относится к вопросу сохранения памятника формально, но причина еще и в большом давлении со стороны политиков и общественных деятелей, отсутствии поля для переговоров. Я не сомневаюсь, что если бы оно возникло, то «Газпромнефть» пошла бы на разумные уступки. Компания может позволить себе строить не просто офис, а многофункциональный комплекс, у нее есть деньги и профессиональная команда. При правильном подходе мыс может стать оживленной частью города, где будут и общественные пространства, и деловая активность, и сохраненная память места.
— Почему вообще в Петербурге всех так волнует Охтинский мыс? Как считаете, это естественный процесс? И почему у нас градозащита так часто просит банально «вернуть все, как было»?
— Защитники Охтинского мыса занимают радикальную позицию, не предполагающую диалога, – отмечает Мария. — Это выглядит скорее как политическая игра, чем как попытка найти лучшее решение для города. Здесь много эмоций, много громких лозунгов, но нет профессионального видения, которое всегда предполагает поиск баланса между разными целями и разными интересами. Риторика тотального сохранения имеет успех постольку, поскольку людям в принципе свойственно бояться перемен, и градостроительная политика последних десятилетий только укрепляет их опасения. Тем не менее, сейчас мы видим, что охранительный популизм изжил себя, у него становится все меньше сторонников. Я сама уже год собираю подписи под петицией за пересмотр архитектурного решения офиса «Газпром нефти» и читаю самые разные мнения людей. Да, кому-то хочется, чтобы там ничего не строили, но не меньше и тех, кто хотел бы увидеть на Охтинском мысе что-то на переднем краю современной архитектуры.
Мария предполагает, что у её мнения много противников, но с качеством исполнения в Петербурге, действительно, грустно – если говорить именно о стройках, контролируемых чиновниками. Местный комитет по строительству оскандалился с «Газпром-ареной» — у стадиона-долгостроя множество проблем: от незакрывающейся крыши и плохо выкатываемого поля до протекающих потолков (я лично видела ведра и тазики в коридорах за трибунами, в которые капала вода). Петербургское метро тоже уже стало мемом – бесконечно достраиваемое, с вечно протекающими стенами. «Беговая», открытая к ЧМ-18 по футболу – просто позор, на станции слетела облицовка, стены закрывали полиэтиленом, при этом по ним бежали ручьи. Бывшая «Новокрестовская», переименования в «Зенит», тоже вечно протекала – станция работала в период футбольного ЧМ и ещё недолго, а сейчас закрыта.
В общем, дело не в том, что корпорация может сделать что-то хорошо – это вопрос открытый. А в том, что у города ничего хорошего, скорее всего, не получится. Битва за Охту продолжается.
